* * * (2)
Пара примеров, которые пришли мне в голову во время часовни, о чём я говорил, как об адиафоре. Что использованные наши обычаи следуют обычаям Ветхого Завета. Чтение нараспев: Можно обнаружить, что в большинстве протестантских церквей нараспев читают очень мало, если вообще читают. В Ветхом Завете это очевидно. Псалмы с особенности, ясно, что читались нараспев. Когда вы будете изучать древнееврейский, как вам известно, писались только согласные без огласовок. Огласовки появились намного позднее, но они, на самом деле, очень древние. Это не просто гласные, не просто огласовки, но там есть еще значки для чтения нараспев, и это мы понимаем только частично, главное то, что тексты читались нараспев. Это нам известно, и в практике молитвы, которая продолжалась и в ранней церкви, очевидно, развились распевы для молитвы, и сегодня много есть напевов. И во время Реформации вообще вся служба читалась нараспев, кроме проповеди, конечно, если она была. Лютер посвятил много времени тому, какие напевы должны употребляться. Много потратил времени на то, какие должны быть использованы напевы. Например, он даёт указание, что слова установления должны читать на такой же распев, как и чтение Евангелия в этот день, чтобы передать мысль, что слова установления — это чистое Евангелие, что Бог приходит к нам с прощением грехов. И много еще подобных примеров. В иудаизме есть распевы, которые отличаются от распевов в Ветхозаветное время. В современной синагоге много читается нараспев, и у мусульман — тоже. Они связывают распев с чтением Священных Писаний. В лютеранстве этот обычай не начал исчезать до, примерно, рационализма и пиетизма, и в определенной степени, чтение нараспев вернулось в недавнее время, так что во многих лютеранских церквях вы услышите, по крайней мере, части богослужения нараспев. И, очевидно, нет повеления читать нараспев. Конечно, все можно и просто так читать, хотя, по-моему, вам известно по опыту: если вы привыкли читать нараспев, это несет с собой определенную мощь, когда это поется, а не просто читается вслух. Это сообщает мысль, что это не просто слова человека, а что-то в них особенное и божественное, потому что мы не читаем так в обычной жизни, а мы это связываем с богослужением и молитвой. И еще, что меня сегодня осенило, это коленопреклонение в вашей часовне. Найдите мне подобные подколенные подушечки в другой протестантской церкви? Почти без вопросов. Можно также упомянуть складывание рук в молитве. Конечно, нет такого закона, но это очень удобно делать. Или осенение себя крестным знамением, преклонение головы в определенное время. Все это помогает подчеркивать то, что содержится. Время от времени бывают крайности, когда начинают думать, что в этих действиях и содержится весь смысл происходящего. Употребление Псалмов в богослужении, особенно в наиболее радикальных протестантских кругах: поскольку в Новом Завете не сказано писать гимнов, некоторые люди четко считали после реформации, что ничего нельзя петь, кроме Псалмов. Лютеране, конечно, пользуются Псалмами, они написали многие гимны, начиная с самого Лютера. Большая вереница создателей лютеранских гимнов. Пауль Герхардт, например. Но было такое убеждение: раз нет повеления писать гимны, зачем их тогда вообще писать? Так что много в часовне сегодня мне пришло на ум, что показывает лютеранское и библейские связи с богослужением, даже хотя это так подробно не записывается и не исполняется, как в Ветхом Завете. Вот и все, что я сказу на эту тему.
Теперь я выберу другую. В плане, который я вам сказал, там были священный народ, времена, места. Я мог бы сказать не священный, а святой везде. Святые места, святые времена, святой народ, как хотите. Все это требует какого-то определения и понимания. Слово святой, конечно, очень важно в Библии и в богослужении. Самым очевидным образом, конечно, в гимне, который сегодня утром пелся (это был “Свят, свят, свят Господь Бог...”), и в Sanctuse в литургии, когда мы поём ангельскую песнь и так далее. И я уже упоминал, во многих других случаях. И в связи с тем, что я говорил прежде, есть такое выражение (“beaty of hollyness”) — Красота святости, что это не просто умственное понятие, что ее можно видеть, что ее можно изобразить в искусстве, в музыке, в любой разновидности искусства. И поэтому у христианского искусства большая история. Что такое святость? как определить это слово? Очень трудно сжать это в несколько слов. Я бы сказал, наверно, стоит начать с того что святой или святость это самое теснейшее, к чему подходит Библия, чтобы сказать, каков Бог в Себе. Вообще, Библия не так много места отводит описанию того, какова сущность Бога. Там, в основном, говорится о том, что Он делает — либо судит, либо спасает. И, конечно, отсюда мы можем сделать вывод о том, какой Бог, но сама Библия не часто об это говорит. Итак, в некотором смысле, нет никого, кто был бы свят в отдельности от Бога. И человеческая святость или проявление святости, производны от Бога. Возможно, они были так созданы, хотя в Библии говорится, что когда Бог закончил творение. Он увидел, что все было “хорошо весьма”. Может, это то же самое, что свято, но в последующем грехопадении было не только грехопадение людей, но и падение природы. И искупление — это не только искупление людей, но и в каком-то смысле всего творения, так что святость подразумевает. Есть такая английская фраза “Holy means (?fully?) other” — “Святой означает совершенно другой”. Это потому, что в английском языке два слова произносятся одинаково, но пишутся по-разному. Из-за грехопадения это нечто, к чему у нас нет доступа или понимания чего без откровения. Или, если мы можем приступить этому в какой-то степени, Библия часто об этом говорит, когда святой Бог встречается с несвятым творением, это закон или осуждение, если пользоваться языком апостола Пасла. Это приводит к смерти и человеку не дано видеть Бога в Его неприкрытой святости и жить. Только Бог со Своей стороны может преодолеть преграду и принести святость тому, чему Он эту святость применит. Когда Бог приносить эту святость людям, то главная наша ассоциация с этим — это большое наше слово “освящение”, что значит “делаться святым”, “святое житие”. Если в догматическом богословии говорится, что сперва оправдание, потом освящение, бывает склонность ограничивать освящение только моралью или этикой. Мы говорим о святости жития. Если ее нет, тогда означает, что утверждение человека о его вере неверно. Этика и нравственность — это часть святости, но ни в коем случае не святость целиком. Это следует из природы Бога. Понятие о взывании к богам, в смысле языческого идолопоклонства, что боги называются святыми, и вне Библии это часто бывает. Мы знаем одну из главных богинь в Ханаане, которая была известна под именем святой. Обычно, она в голом виде едет верхом на льве. Но языческое представление о святости просто неэтично. Если вы знакомы с мифологией Ханаанской, греческой или римской, у богов жизнь всякая, но никак не этическая, но они все равно святы. Большинство наших переводов стараются обойти это слово стороной, но в Ханаанских религиях это слово было распространено, что всякие храмовые женщины и мужчины, блудницы и блудники, называются святыми. Если переводить для нас, какое это противоречие в мысли, потому что их жизнь настолько отдалена от святости, насколько можно. Это нам показывает суть языческого мышления. Если храмовые блудницы не были просто обычными людьми, но они были отделены для службы в храме. У них была служба блудников и блудниц ради Бога. Это было совершено другое мышление, и нам вовсе необязательно перенимать такое мышление.
Поскольку Яхве свят, когда Он говорит, будьте святы, как Я свят, конечно, это включает в себя этику, и это главная и необходимая связь, но как я прежде сказал, святость это не просто нравственность, и она включает в себя перемену всего человека, возрождение, особенно что мы связываем с Крещением и так далее. Я думаю, что стоит поразмыслить о главной теме лютеранского богословия вообще, как мы понимаем свою сущность как христиан. Мы одновременно грешники и святые и это парадокс — мы были освящены, наши грехи были прощены и сглажены, однако, как мы исповедуем, ежедневно мы много грешим и, действительно, заслуживаем только наказания, — одновременно и то и другое. Получается весьма поразительно, если подумать в устройстве нашего богослужения. Обычно, так или иначе, исповедь и отпущение грехов предшествует службе, но сразу же после отпущения грехов в службе, есть молитва “Господи, помилуй!”. Зачем же молиться о милости, если наши грехи уже прощены? Это выражает мысль, что после прощения мы не превратились в ангелов, но мы всё еще грешные люди, которые нуждаются в благодати и в силе Божией, приходящей к нам через Слово и Таинства. И, конечно, это ложится в основу проповеди — грех и благодать, или, выражаясь догматически, Закон и Евангелие. Если иначе, то это не настоящая проповедь. Очевидно, в Таинствах это тоже есть — великая сила для благодати для верующего. “Но если кто ест и пьет недостойно, тот есть и пьет во осуждение себе”. И о многом еще можно говорить, я только обращу ваше внимание на то, что один из главных терминов, под которым известен Бог в Ветхом Завете — это “Святый Израилев”. Это особенно выдается в книге пророка Исайи, но и других местах появляется. Поскольку святость не может встретиться с несвятостью на равных, как нам её выразить? В Ветхом Завете очень часто слово “святость” употребляется для описания, как Лютер сказал, не “скрытого” Бога, а Бога, каков Он в Себе, Кого мы, по крайней мере в этой жизни, не может целиком знать, и если Он и встретит нас, то только как Бог осуждения, но когда Он приходит к нам в Своей благодати, здесь часто используется слово слава, Обычно это обозначает что-то милое, славное, приятное, красивое и в библейском словоупотреблении есть понятие о красоте святости, но более глубоко — слава — это одно из самых употребляемых слов в Ветхом и Новом Завете, для обозначения Бога, пришедшего к нам в благодати, открытия Его перед нами как можно больше. Насколько нам возможность нести или понять, иногда можно сказать, что слава в Ветхом Завете предваряет Христа в Его воплощении. Слава представляет вещественное, действительное, объективное присутствие Бога в нашей жизни. В одном из Псалмов, наверное, в 26-м, есть стих, который читают, по крайней мере, в вечерне. “Господи, возлюбил я обитель дома Твоего и место жилища славы Твоей”, где Ты живешь, обитаешь. Бог обитает на небесах, и Его святость, к которой мы не можем взлететь, но Он сошел и наибольшим образом во Христе, где Он воплотился, чтобы обитать среди нас, вочеловечиться, и чтобы передать нам Своё Тело и Кровь в Таинствах. Есть другие слова в Ветхом Завете, которые параллельны этому слову слава, но нам необязательно вдаваться в них сейчас. Я думаю, людям нужно пояснять. Я не знаю, как это по-русски, но по-английски gloria это очень слабенький перевод древнееврейского ветхозаветного слова, имеющего значение слава, И то же самое в Новом Завете. Христос, конечно, Един свят, потому что Он — истинный Бог. И Он также есть слава Воплощенного. Конечно, в Новом Завете пользуются греческим эквивалентом древнееврейского слова, но это то же самое, та же идея. И в конце времени, встретятся ли эти двое? Слава часто говорит о жизни вечной. Конечно, Христос пребудет истинным человеком, но наше освящение, наконец, завершится в воскресении и вечной жизни. Так что святость это неисчерпаемый предмет, и нельзя его за короткое время прилично изложить. Это ключевое слово, как я показал это в своем плане. Возьмем, например, святой народ. В каком-то смысле это относится ко всем христианам. Есть отдельные святые люди, которые не более святы, в смысле не более высоконравственны, чем другие люди, хотя мы и молимся, что если уж у нас есть священник, чтобы Он был приличным человеком, и если они отклоняются от приличия очень далеко, они не остаются-таки в священниках, но вообще говоря, они конечно, прощенные грешники среди прощенных грешников. Здесь мы уже отходим от темы. пасторы принимают особое призвание, это не делает их физически отличными от других, но наделяет их властью, или отделяет их особо для служения Слова и Таинства, так как это, вообще говоря, не относится ко всем остальным христианам. Мы выражаем это в нашем словоупотреблении. Конечно, вообще говоря. любой христианин может крестить в случае крайней необходимости, но Святое причастие это..©..в случае чрезвычайной необходимости, ..©.. возможно, ..©.. может быть, ..©.. мы дадим прихожанам освящать дары, © но по всем правилам, © в обычных обстоятельствах, © если нет пастора, никакого причастия ©.
... Есть случаи, когда священники были развращённые и неверные, и они вели себя не по священнически, и добрая доля работы пророка — это доделать то, что священникам положено делать, но они не делают, так что бывает между пророками и священниками что-то вроде антитезы, которой на самом деле быть не должно. Есть какая-то противоположность ненужная между священниками и пророками. Ещё есть такие случаи, когда и те и другие неверны. Знаменитый отрывок из Иеремии. Пророки пророчествуют ложно, а священникам это нравится, а в итоге, что будете делать, когда придет конец. И дальше, пророчество об изгнании: Богу придется осудить Свой народ, и только священный остаток вернется и будет вести совершенно другое существование. Бог даровал все эти средства, и мы связаны ими.
В Ветхом Завете то же самое, что и в Новом, в основном, основные правила жизни. И вот и всё, что я хотел сказать о святости.
Апостол Павел говорит, в лучшем случае мы знаем частично и пророчествуем тоже отчасти. И, конечно, только после воскресения все станет ясно для зрения. Конечно, это часть определения слова вера: если бы все было очевидно для наших чувств и доказано математически или еще как-то, то это была бы не вера, а знание. В богослужении тоже это просвечивает с одной стороны, нет и не должно быть чего-то совершенно тайного в богослужении, когда мы не знаем, что происходит, (ибо тогда богослужение не имеет смысла), но чувство благоговения, происходящее от знания, что ты присутствуешь перед лицом Бога непознаваемого, который, однако открыл Себя во Христе, как мы выразим это? Не очень легко сделать это в двух-трех правилах. Очень часть это предмет злоупотребления. Что-то призрачное, неоткрытое, не все действия показанные, как в театре и кинофильме, где часто происходят таинственные истории. Фонарики загораются разного цвета, разные дела творятся. Чувство тайны можно воспроизвести в себе очень искусственно, и такое и произойдет, если то, чем мы занимаемся не объясняется глубоко. Безбожнику, или человеку, у которого нет знакомства с христианской верой будет не знать, что происходит, когда будет наблюдать за христианами, и здесь, конечно, есть необходимость подробного наставления прежде, чем человек станет членом церкви, и не только в христианском вероучении, хотя это, конечно, главным образом должно быть, но также и в том, что мы на богослужении делаем. Опять же скажу: уже в Ветхом Завете было понятие о том, что Бог действительно присутствует, но не совершенно под управлением человека и не совершенно понятно для человека. Позднее мы еще скажем, но храм был земным домом, где Он обитал, и в то же время Его настоящий дом был на небе. И даже Его храм на земле только святые могли переступить границы этого, войти в пределы храма. И только сами священники могли войти в здание храма. Сама внутренность храма называется Святое святых. Наисвятое место, где, сказано, Бог обитает во мраке. Там не было никаких окон в этой комнате, и только первосвященник мог войти раз в год, в день искупления. Во всем устройстве скинии есть степени или ступени святости. Конечно, вся земля была освящена, но в грехопадении стала совсем не святой, и храм, примерно, как и здание нашей церкви. Это место, где входит Бог, плацдарм, чтобы повторно захватить и искупить весь мир, и как я сказал, даже не священники, только принадлежащие к Святому народу могли зайти только во двор храма, и сами названия говорят, чем ближе ты подходишь к храму: главная часть называется Святое, то место, где Сам Бог находится называется Святое Святых. Что-то подобное и в церковной архитектуре. Ранняя церковь имела обычаи. Святыни были для Святых. Ранняя церковь повторяла слова Иисуса о том, чтобы таинства не предлагались кому попало, и читали при этом стих “не мечите жемчуга перед свиньями”. Может, сегодня и не стоит об этом говорить каждому, но хорошо схвачена эта мысль. И в ранней церкви было ясное разделение перед Евхаристией: когда все предшествующее заканчивалось, те, кто не был членом церкви, отпускались, и была литургия верных, где только те, кто имел полное понимание, оставались на службу. По поводу тайны, опять: витражи в окнах или определенное изображение, или византийская архитектура с Пантократором-Вседержителем наверху, в сюжетах пытается передать понятие о тайне, но о тайне открытой. Или род нашей музыки. Это немного связано с культурой, но до некоторой степени церковь развила свою традицию. Отбор гимнов и так далее. И, я думаю, воскурение фимиама передает эту мысль о тайне. И какую роль это играло в Ветхом Завете, потому что сейчас, в современной жизни, мало кто воскуряет фимиам. То же можно сказать и о церковных облачениях. Когда мужчины по-забавному одеваются, это не каждый день. Если это объясняется, доступно пониманию, то это используется как надо и полезно для того, чтобы проповедовать Евангелие. Это не просто элементы украшений, но относится к красоте святости, и это надо объяснять. Люди должны по опыту вживаться в такие веши и привыкать к ним, и учиться ценить эти вещи. Теперь очень сильно с этим связано понятие вертикального в церкви. Конечно, богослужение в церкви одновременно горизонтально, это кафоличное служение в первоначальном смысле этого слова. Это общение святых по всему миру в единой святой кафолической и апостольской церкви. Я также люблю по этому поводу отрывок из литургии “богослужение с ангелами и архангелами и со всем воинством небесным”. Это слова перед “Sanctus”. Это не просто собор людей здесь в Новосибирске, Калифорнии или еще где-то. Но это вся церковь на земле, мы говорим, воинствующая церковь, которой приходится еще воевать против диавола и греха, и она поклоняется Богу вместе с торжествующий церковью — с Ангелами и Архангелами. Кто может понять это? Нет установленных слов, чтобы передать это, когда люди выходят из церкви, они покинули общение святых на небесах и на земле, я думаю, что это сущность богослужения в обоих Заветах. Много есть стихов в Завете, где эта идея выражена. Иначе можно подумать, что церковь это просто какое-то общество людей, где постоянно бывают заседания в жизни или классы школьные, уроки. Но это не богослужение, если что-то запредельное не присутствует, и следует остерегаться, чтобы это не стало самоцелью, но это важное составляющая богослужения.