На заключительную часть проповеди следует обратить особенное внимание, ибо от заключения чаще всего зависит весь ее успех. Закончить слабо, вяло, значит проиграть битву. Неудачное заключение оставляет слушателя равнодушным. Одно дело прервать речь и как бы без причины умолкнуть и, другое дело - действительно, закончить свою речь. Слушатель должен почувствовать в последней фразе вашу внутреннюю удовлетворенность: последний кирпич положен, дело завершено. Если аудитория была глубоко тронута самою проповедью, хорошо закончить ее мягкими, напутственными пожеланиями. Пастырь, знающий свое дело, всегда сумеет придать выражению чувств ту форму, которая умиляет сердца, вдохновляет слушателя божественной любовью к окружающим, влечет душу к святости и чистой жизни.
Необходимо добавить, что как бы ни была построена проповедь, но если в ней отсутствуют удачные примеры, она теряет свою силу и плохо запоминается. О Христе сказано, что простые люди слушали Его с наслаждением (Мк. VI. 2). Его проповеди всегда изобиловали притчами. "Я очень внимательно выслушал вашу проповедь и ни разу не услышал слова "подобно", - сказал один слушатель проповеднику, а потом добавил: "Вы ведь знаете, как часто Господь пользовался этим словом: "Царство Божие подобно..." (Мф. XIII глава). Примеры необходимы, но они не должны быть длинными. Пастырю нужно позаботиться о том, чтобы примеры были ясными, простыми и совершенно правдивыми. Для анекдотов и занимательных пустяков в проповедях не должно быть места. Легко может случиться, что примеры при неумелом пользовании ими могут затмить главное - истину, которую они призваны освещать. Никогда не следует злоупотреблять обилием примеров, иначе случится с проповедью нечто подобное тому, что случилось с проповедью на тему "Простота во Христе" (II Кор. XI. 3), после которой к проповеднику подошел слушатель и вполне основательно заметил, что он услышал слишком много о простоте и, к сожалению, ничего о Христе. Примеры весьма полезны также в личной беседе с людьми. Иногда краткий пример или разсказ озаряет истину и запоминается на всю жизнь. Всем памятен вопрос, заданный пастырю в то время, когда на стол была подана рыба: "Как вы поступаете с трудными и не вполне понятнымн местами Библии?" - "Так же точно, как с рыбой. Рыбу ем, а кости откладываю в сторону, - кто-нибудь потрудится потом и над костями" - был ответ.
Итак, работая над своими проповедями, пастырь располагает неограниченными возможностями, позволяющими ему создавать подлинные шедевры красноречия. Но обладая всеми этими возможностями, проповедывать без любви - напрасная работа. И если пастырь когда-либо решит, что Божья Любовь в его душе остыла, сердце стало холодным, безучастным, исполненным горечи и осуждения, тогда пусть лучше он оставит на время свою кафедру, приблизится к Голгофскому Кресту и там попытается усладить свою горечь, смягчить сердце, освободиться от недовольства и осуждения. Если же и эта новая встреча с распятым за него Спасителем не поможет, тогда лучше умолкнуть навеки, навсегда, ибо "если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я - медь звенящая, или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, - то я ничто. И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы!" (I Кор. ХIII глава).
Таков путь христианского пастырства.
"Мы могли явиться с важностью, как Апостолы Христовы, но были тихи среди вас, подобно как кормилица нежно обходится с детьми своими. Так мы, из усердия к вам, восхотели передать вам не только блоговестие Божие, но и души наши, потому что вы стали нам любезны"
(1 Фес. II. 7)
Взаимоотношения пастыря и его паствы не могут и не должны быть обусловлены строго формальными, деловыми обязательствами или дружескими связями. При соблюдении в отношениях искреннего взаимного доверия, при глубокой душевной чистоте и внутреннем расположении, эту связь пастыря и паствы можно уподобить крепкой и дружеской связи членов одной примерной семьи. "Все же вы - братья" (Мф. XXIII. 8), - сказал Учитель, и в этих словах заложено глубочайшее содержание. Пастырь ли, рядовой ли член общины, все - одна семья, все крепко связаны друг с другом, духовно принадлежат один другому, при чем каждый заинтересован в общем блогополучии всех прочих: "страдает ли один член, страдают с ним все члены; славится ли один член, с ним радуются все члены" (I Кор. XII. 26). При таких взаимоотношениях у всех одна и та же ответственость и общие надежды, обресть обоюдную духовную поддержку, и в условиях взаимной любви стремиться к благодати Христовой. Пастырь, являющийся представителем общины, выражает всегда, как полагает каждый отдельный ее член, голос всех других. Выступая от имени общины, пастырь как бы уполномочен каждым членом нести всей общине и каждому отдельному ее члену совет, поучение, наставление, душевную симпатию, искреннее сочувствие, верную помощь и, если нужно, строгое увещание и даже обличение. И такую духовную работу пастыря, конечно, никогда нельзя рассматривать, как некоторое служение, вызванное случайными обстоятельствами, служение "между прочим", но как большое, главное дело, которому он полностью посвятил свою жизнь. Положение пастыря обязывает его говорить от имени церкви, "как власть имущого" (I Кор, IX. 12), даже в тех случаях, когда, как частное лицо, как один из многих христиан, он предпочел бы хранить молчание.
Попечение о вверенных пастырю душах должно всегда являться главной и руководящей его обязанностыо. И при строгом и неукоснительном исполнении этих обязанностей заместить пастыря на его посту представляется делом не легким и часто даже невозможным. Пастырский труд это тот редкий вид служения, о котором ап, Павел писал: "ибо хотя у вас тысячи наставников во Христе, но не много отцов" (I Кор. IV. 15). И действительно, пастырское попечение о людских душах можно сравнить только с родительскими заботами о детях. Пастырь, конечно, не является "заместителем Христа на земле", об этом не может быть и мысли, но, исполняя свое служение, пастырь как бы сотрудничает со Христом, изо дня в день, направляясь туда, "куда Он Сам хотел идти" (Лук, X. 1). Христос - Пастыреначальник каждой человеческой души, к которой мы, пастыри, устремляем наши заботы и все наше попечение.Христос ждет,что пастырь будет всегда подражать только Ему, и нет более возвышенного и непреложного примера для подражания. Пути подхода и приближения Иисуса Христа к каждой человеческой душе во дни Его земного служения остаются лучшими н несравнимыми и в наши дни. Только чрез Иисуса Христа мы познаем, какую ценность представляет собою каждая человеческая душа. Он показал и доказал нам на деле, что для спасения бессмертной души человека не страшна никакая жертва - самоотречение, страдания, и даже сама смерть. Христос учит нас уважать в каждом человеке его личную свободу, его личную ответственность. Он никогда не щадил Себя в проявлениях многообразной заботы и помощи людям, но вместе с тем Он никогда не навязывал Своей помощи и Своих услуг. Христос никогда также не торопил людей в деле духовного возрастания, но с безграничным терпением и снисхождением ожидал естественного плода. Путь приближения Христа к каждой человеческой душе лежал не сквозь доказательства и споры, что, к сожалению, является излюбленным приемом миогих пропагандистов; Его путь - открытие истины и уверенность в ее незыблемости. Истину Божию, как зерно в землю, Он сеял в расположенных сердцах и ждал до часа всхода, цветения и жатвы. Христос никогда не требовал и не ждал, что Его слово будет принято безоговорочно и беспрекословно. Он даже ценил открытое искреннее возражение, поощрял независимость суждения и выражения тех или иных взглядов. Он никого не призывал к слепому следованию и рабскому повиновению. Христос не только не придавал никакой цены подобному слепому, неразумному следованию, но обнажал и бичевал всю его позорную ноготу. С людьми же искренними и чистосердечными, хотя бы даже медлительными и робкими в исповедании своей веры, никто и никогда не проявлял такого долготерпения, как Иисус Христос.
Для того, чтобы оказаться в состоянии удовлетворять многие духовные нужды паствы необходимо, естественно, хорошо ознакомиться с этими нуждами. И только приблизившись вплотную к людям, войдя в их дом, ознакомившись со всеми мелочами житейского быта, зная условия их жизни, занятий, знакомясь с их взглядами, мыслями, проявлениями чувств и духовных запросов, можно узнать действительные духовные нужды и полностью отозваться на них. При образовавшейся таким путем духовной близости между пастырем и членами его паствы, роль пастыря, как проповедника, весьма выигрывает и положение его, как руководителя паствы, укрепляется. В своем отношении к проповеди слушатели проявят гораздо больше внимания, сочувствия и даже понимания, ибо люди обычно гораздо охотнее и доброжелательнее слушают проповедь того, кого они лично знают и уважают. Следовательно, посещения членов общины на дому нужно разсматривать в служении пастыря, как одну из первых и насущных его обязанностей. И такой прямой долг его ничем другим заменить нельзя; посещения и беседы являются, действительно, пробным камнем его пастырской верности в деле попечения о душах. Трудно указать в деятельности пастыря другую сферу его прямых обязанностей, которая, оказываясь в пренебрежении, вызвала бы среди людей столь явное неудовлетворение и осуждение. Пастырское равнодушие всегда бросается людям в глаза, и они никогда не прощают его. Отказ пастыря посетить больного члена общины только потому, что "сегодня нет ни одной свободной минуты", или ничем необъяснимое "долготерпение" (I Цар. III. 13) к заблудшему брату, к чужой беде, горю, отчаянию - все это как будто мелочи, да и "не пред людьми же ему надо отчитываться", и "в свое время он наверстает то, что не было сделано". Но это его душевное безразличие сейчас же будет подмечено людьми, немедленно создастся общее впечатление, что пастырь заинтересован не духовной стороной своего служения, а только одною материальной.
При своем сближении с членами паствы, посещениях, заботах и различных видах помощи, пастырь должен руководиться во всех своих действиях одною только любовью. Только любовь одна даст пастырю возможность проявить себя полностью, стать истинно-отзывчивым, приветливым, внимательным, общительным человеком. Отсутствие подобных проявлений христианской симпатии к людям оказывается губительным не только для дружеских сближений пастыря с членами паствы, но и для всей его деятельности, взятой в целом. Эта деятельность тогда представляется рядом каких-то недоразумений, иногда даже с кощунственным оттенком. Поэтому пастырю никогда не следует лениться проверять все вновь и вновь свое сердце и горячо просить Бога о сниспослании ему пастырской любви. Первым дарственным плодом Св. Духа является любовь, вторым, всегда сопутствующая ей, ничем незаменимая - радость. Истинное сближение с братьями по пастве, участие в их жизни советами и поддержкой не могут не быть радостными для пастыря. Исполненный подобной радости, пастырь, как носитель "радостной вести" (Д. Ап. XV. 3) будет всегда для людей желанным посетителем и собеседником. И, напротив, вряд ли двери многих домов широко откроются при посещениях того пастыря, на елейном лице которого нет и следа приветливой улыбки, а за душою ни одного искренняго слова, пастыря, орудующого одними только ''текстами", безпощадного к отрицательным качествам ближних и всегда только строгого критика людских слабостей и несовершенств.
Пастырь должен всегда знать, когда и куда идти с посещением. Рождение или смерть, неудача или горе в семье, болезнь, утрата близких, заботы о детях, приискание занятий, всякий раз - в условиях все новых и новых обстоятельств - новый повод, чтобы снова навестить ту или другую семью. Пренебрегать возможностью быть полезным, "стать своим", сделаться другом, ожидать приглашения, значит совершать непростительную ошибку. Отношения пастыря с членами паствы должны согреваться действительно неподдельной сердечностью и, при создавшейся близости, пастырское присутствие во всех случаях окажется только желанным. Но и сблизившись с людьми, завоевав их привязанность и доверие, пастырь должен все же с людьми считаться и никогда не оказываться для них в тягость. Посещения должны быть уместными, при всеобщей занятости людей. И когда так трудно урвать днем полчаса для отдыха, надо знать, куда и когда являться, чтобы не утомлять усталых людей и не нарушать распорядка их дня. В часы домашней работы, отдыха, еды каждое посещение для хозяев оказывается обременительным. Предупреждая людей, что вы собираетесь их навестить и прося указать удобный для них день и час, вы тем самым облегчаете и их заботы и вашу собственную миссию.
Всегда, когда пастырь входит в дом к людям, эти люди должны знать почему и зачем он к ним пришел. Они должны почувствовать, что пастырь зашел не мимоходом, не просто для того, чтобы повидать их, а по важному делу. Конечно, не случайные фразы и малозначущие слова, а пастырский характер, смысл его речи, манера говорить, манера расспрашивать должны убедить людей, что пастырь пришел к ним во имя Христа и что Дело Христово, ради которого он явился, для него выше всего. Такой подход пастыря к людям возможен только тогда, когда пастырь живет в тесном общении с Богом и жизнью своей как бы отображает Христа. О таком пастыре позволителъно будет сказать, как в свое время было сказано о пророке: "Вот, я знаю, что человек Божий, который постоянно проходит мимо нас - святой" (IV Цар. IV. 9).
В чем заключается это Дело Христово, ради которого пастырь приходит к людям? Для ап. Павла оно всегда заключалось в том, чтобы "представить каждого человека непорочным перед Богом" (Кол. I. 22). Рожденный духовно "младенец во Христе" (I Петр. II. 2; I Кор. III. 1; Еф. IV. 14) нуждается в постоянном питании и уходе, иначе он умрет. Пастырь призван не только спасать, но и пещись о спасенных. Зажженная в человеческой душе искра Божия должна разгореться в неугасимое пламя. Посещая новообращенного, пастырь в этом посещении видит пред собою строго намеченную цель. Его посещение должно явиться духовно-обогащающим. Ставший на путь Христов, неизменно ждет, что пастырь даст ему полезные указания о том, как надо читать Библию, какия имеются книги по волнующему его вопросу, где можно достать их и проч. Пастырю надлежит побуждать такого человека к молитвенной жизни до тех пор, пока сладость и неизреченная духовная польза молитвы будут вполне осознаны и глубоко оценены. Часто новообращенный нуждастся в том, чтобы в каком-нибудь вопросе, затруднении или нужде довериться Богу. Кто ободрит его и укрепит его сердце в приобретении этого нового духовного опыта, как не пастырь? В начале своего следования за Христом, верующий иногда попадает в духовные тупики, не уясняя всей разницы между такими положениями, как грех и искушение, спасение и освящение, плоды веры и добрые дела, оправдание и безгрешность. В личной беседе и только в ней эти вопросы могут быть сообща и обстоятельно рассмотрены. Опытный пастырь осторожно, терпеливо и решительно введет жаждущую душу в жизнь полной принадлежности Богу, радостного следования за Христом и покорности Ему.
Посещая членов своей церкви, пастырь должен дать понять людям, что те, к кому он зашел, являются членами единюй общины-семьи, общины, которая вместе с пастырем глубоко заинтересована в их духовном блогополучии.
Часто может случиться, что беседа пастыря с членами общины в силу некоторой остроты затронутых вопросов (порицание, обличение) оказывается невозможной по условиям данного места, тогда пастырь должен пригласить их к себе и наедине высказать все то, что он считал своим долгом сказать. Люди должны всегда знать, что к своему пастырю они могут в любое время зайти запросто с своей обремененной душой и найти в его лице доброжелательного слушателя и человека способного им помочь.
Пастырское посещение членов общины должно, по возможности, быть непродолжительным. Но такое, ограниченное временем, посещение ни в коем случае не должно протекать в атмосфере излишней суеты и торопливости; ничего, кроме вреда, подобное посещение не может принести. Посетить человека для того только, чтобы нарушить известную программу дня и не внести в дом блогословения - такое служение может оказаться весьма опасным.
Пастырское посещение членов общины должно быть не плотским, а чисто духовным. О пустой болтовне, неуместных шутках, каких-нибудь сплетнях при этих встречах не может быть и речи. Но нужно избегать и других крайностей - напускного благочестия, елейности, иссушающого формализма. Никогда не следует забывать, что Дух Святой преображает человека, возвышает и облогораживает душу, и преображенный человек не может не быть естественным, простым и сердечным. Сближаясь с людьми, пастырь может сближаться только в атмосфере безусловной искренности и настоящей дружбы, - в силе Святого Духа. Духовному пастырю нет необходимости при встречах "заводить разговор", тактически развивать и плести его, а потом уж переводить разговор на "духовную" беседу. Если пастырь действительно является "Христовым блогоуханием" (II Кор. II. 15), он неизменно принесет "запах живительный" (II. Кор. II. 16) всюду, куда Господь направит его шаги.
Посещение членов паствы должно быть всегда тщательно подготовленным. В каждый дом, куда пастыря призывает его долг и принятые на себя обязанности, он может и должен войти с твердым сознанием, что в своей коленопреклоненной молитве, предшествовавшей этому посещению, он обрел новую силу Святого Духа и готов преодолеть всякий иной вражеский дух на своем пути. Говорить о каких-либо затруднениях, возникающих у пастыря при посещении духовных верующих, конечно, не приходится. Ведь в общении с людьми действительно духовными пастырь и сам духовно укрепляется и обогащается. Но навещая людей плотских, людей не вполне еше освободившихся от влияний окружающей их мирской и даже безбожной среды, пастырю не легко будет преодолеть эти пагубные, растлевающия влияния, подчинив их Духу Господню. Поэтому, пастырю необходимо молитвенно укрепиться, приуготовляя себя к подобному посещению, словно он готовится к своему выступлению в открытом собрании. Чтобы принести таким членам церкви реальную, духовную пользу, необходимо заранее испросить у Господа и получить от Него то Слово Писания, с которым, по Воле Его, можно было бы подойти к этим людям и удовлетворить их духовные нужды. Если пастырь вверит Богу и себя самого и тех, кого он собирается посетить, полагаясь всецело на водительство Божие, Дух Святой освободит его от излишней сдержанности, пошлет в сердце необходимую свободу и радость, ибо "надеющийся на Господа не постыдится!" (Пс. XXVIII. 16).
Случается также, что посещение пастыря расположит людей открыть ему всю свою душу, в надежде, что пастырь мудро подойдет к ряду их мучительных вопросов и так или иначе разрешит их в своей молитве к Богу. В подобных случаях истинный пастырь всегда оправдает доверие человека, ищущего у пастыря братской помощи.
Посетив многих, пастырь иногда возвращается домой все же с тяжелым сердцем. Его угнетает мысль о ничтожестве результатов, достигнутых такой огромной затратой времени и труда. Однако, пастырь ни в коем случае не должен предаваться унынию и думать, что "труд его тщетен" (I Кор. XV. 58) пред Господом. Если его посещения совершались в Духе Христовом, члены церкви рано или поздно их оценят.Они убедятся и узнают, что посещения пастыря как-то сблизили их со всей церковью, пред ними раскрылась внутренняя, духовная жизнь паствы, и определеннее, рельефнее выступила духовная личность самого пастыря, их друга и брата во Христе. Плоды разумного посещения членов паствы всегда не замедлят сказаться. Пастырь обогатится новым духовным опытом. Паства обогатится новыми людьми, расширится круг ее влияния, и все будет способствовать росту и процветанию проповеди Евангелия.
В каждой христианской общине есть свои хронически больные и инвалиды. Им трудно и часто невозможио посещать собрания, как в свое время, раньше они это исправно делали. Лишенные той духовной пищи, которая доступна всем посетителям собраний, они особенно нуждаются в братском общении и поддержке. Этих больных необходимо навещать возможно чаще и насколько возможно восполнить для них тот урон, который несут они, пребывая, по немощи своей, вне общинной духовной жизни. Хорошо, при посещениях всякий раз, в кратком обзоре нарисовать общий характер воскресного собрания, передать в немногих словах содержание проповеди, прочитать соответствующий отрывок Св. Писания, поделиться собственными мыслями о духовной книге, которую в настоящее время читаешь, разсказать о духовной работе в общине, одним словом, постараться сделать все возможное, чтобы этого немощного телесно, но бодрствующого духовно человека заинтересовать в общей, нормальной работе всей общины. Различные случаи и происшествил в личной жизни и служении пастыря, его переживания, рассказ о преодолении собственных затруднений, о работе над самим собою - все эти темы всегда окажутся занимательными для больного, и в своем одиночестве он еще не один раз вернется к ним мысленно. При возникшем доверии и взаимопонимании пастырю будет гораздо легче разобраться во всех духовных запросах этого немощного человека, запросах часто более сложных и мучительных, чем у здоровых людей. И о таких посещениях следует также заблаговременно молиться, серьезно размышлять о целях и характере каждого посещения. Нужно, действительно, твердо уяснить себе, что прочесть, что именно сказать, чем обогатить нуждающегося. Посетить больного человека для того только, чтобы рассказать о погоде или происшествиях в городе, - пожалуй, даже грешно, ибо, убивая время, мы так постепенно убьем и жизнь.
При первом известии о заболевании человека, легком или серьезном, пастырь должен поспешить к нему, не ожидая развития болезни. Он должен немедленно подчиниться не только первому зову людей, но и зову своей души, не считаться со всеми личными делами, затруднениями, усталостью или семейными обстоятельствами. И пред пастырем, у ложа больного, открывается прекрасная возможность рядом мелких услуг, незаметньш выражением искреннего сострадания и любви привлечь к себе больного и убедить, что пастырь, действительно, его настоящий, бескорыстный друг. Все эти знаки пастырского внимания, реальные и чисто духовные, глубоко западут в сердце страдающого брата, и, вспоминая потом дни своей болезни, он вспомнит, может быть, о некоторых ее минутах и часах, как о лучших и дрогоценных переживаниях своей жизни. Дело пастыря всегда в том, чтобы успокоить и ободрить страдающего, указав на десницу Отца Небесного, Который посылает нам испытания, имея в виду нашу духовную пользу. Надо помнить, что болезни являются не только наказанием за грехи, но чаще всего, как средство для проверки, упражнения и укрепления духовных сил христианина. Поэтому у постели больного не место обличениям и порицаниям. Пастырь ни в коем случае не должен оказаться в положении друзей многострадального Иова (Иов XLII. 7).
Иногда пастыря приглашают к смертному одру человека, не принявшого Иисуса Христа, как своего личного Спасителя. Первая обязанность пастыря указать больному на его ответственность пред Богом и нужду в спасающей жертве Иисуса Христа. Служение у одра умирающого - служение исключительное по своему значению; оно требует от пастыря выражения глубокого внутреннего такта и тонкого проникновения в главвые нужды человеческой души. Мысли человека смертельно больного редко отличаются строгой последовательностью и логикой, чувства его не в меру подавлены или возбуждены, все тело его лодвержено невыносимым страданиям. При таком состоянии больного, малейшая нерешительность пастыря, каждая его заминка и колебания должны сослужить плохую службу. Прямой долг пастыря при подобных обстоятельствах внести в дом больного и в эту опечаленную семью дух спокойствия и умиротворенности. Пастырь, всем сердцем отдавшийся своему служению, всегда найдет в себе достаточно блогодати Божией и духовного самообладания, чтобы не тяготиться подобным посеИцением, не проявить обидной поспешности и неуместной торопливости. Немного слов, но согретых искренним чувством, способны перенести духовный взор умирающого на Христа, распятого за его грехи, на вечную жизнь, где "ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет" (Откр. XXI. 4). Посещение больного следует заключить краткой молитвой, выражающей ясные прошения о сниспослании больному прощения, мира, покорности, возстановления физических и духовных сил. В пастырской молитве больной должен найти выражение своих собственных нужд, вставших перед ним в эти трудные минуты жизни.
Вопрос о том, должен ли пастырь проещать заразных больных, не нуждается даже в обсуждении. Во всех случаях, когда выступает острая нужда в пастырской помощи и в его личном присутствии, пастырь, как и врач, немедленно должен оказаться на своем посту, хотя тот и другой, вместе с их семьями подвержены опасности заражения. Здравый смысл, однако, подсказывает, что элементарные требования гигиены должны быть всегда соблюдены и приняты разумные предохранительные меры, причем эта пастырская осторожность отнюдь не должна как-либо волновать или оскорблять братския чувства больного. Не следует, конечно, целовать больного при встрече и расставании, как это было, например, принято в некоторых местах России. Надо также избегать, беседуя с больным, низко склоняться к нему и вдыхать отравленный его болезнью воздух. Посетив заразного больного, пастырю ни в коем случае не следует сейчас же навещать других людей или немедленно возвращаться к себе домой. Предварительно он должен совершить небольшую прогулку, дышать полной грудью и хорошенько "проветрить" себя; вернувшись домой, сейчас же вымыть руки и, если есть возможность, применить домашние дезинфецирующие средства. Только невежество может заподозрить пастыря в каком-то "страхе заражения" или "боязни умереть" и о таком невежестве, конечно, не стоит и говорить. Правила гигиены, взыступающия часто столь решительно против суровых и беспощадных законов природы, не противоречат ни нашему доверию и упованию на Бога, ни требованиям Слова Божия, предписывающего полную изоляцию прокаженных, мытье одежды осквернившихся и т. п. (Д. Ап. XV. 20; Суд. 23 ст.; Чис, VI глава; Лев. XIV глава).
В тех же случаях, когда по всем данньм нашего человеческого наблюдения, у больного нет никакой надежды на выздоровление, необходимо подготовить его к смерти, конечно, избегая как-нибудь натолкнуть его мысли к мыслям о неизбежности близкой кончины. Врачи, как мы знаем, проявляют в этом вопросе всегда большую осторожность, исходя из тех соображений, что пока человек еще не умер, трудно в некоторых случаях сказать, каким окажется конечный исход борьбы организма с болезнью. Лишать человека надежды, значит ослабить, даже убить его волю к жизни и таким образом свести почти иа нет последние шансы на выздоровлсние. О тех же безчисленных случаях выздоровления, когда врачи легкомысленно приговаривали больного к смерти, все мы неоднократно слыхали. Избегая какого бы то ни было упоминания о смерти, следует объяснить больному, что здоровье его в большой опасности и никогда не поздно стать на путь духовного примирения с Богом и ближними, если он об этом важном вопросе сам уже не позаботился. Понимая так именно исполнение своего прямого долга в отношении умирающего, пастырь рискует иной раз оказаться в некотором конфликте с врачом, чего он всеми мерами должен избегать в тех случаях, когда речь идет о смерти человека верующего. Но при совершенной очевидности неминуемой смерти человека нераскаявшегося и непримирившегося с Богом, пастырь может не считаться с требованиями врача и должен сделать все, чтобы умирающий отошел в вечность, примирившись с Богом, чрез веру в Искупительнуго жертву Христа. Для многих, особенно верующих людей, твердая уверенность в неминуемости их кончины гораздо лучше туманных надежд, которым они сами отказываются верить. Такой больной сам лично заявит близким и друзьям о своей уверенности в близкой кончине, и вопросы, которые могут быть представлены в такие ответственные часы, представляются вполне естественными и ему и другим. Ясность в вопросе смерти только успокаивает тяжело больного, приводит его к определенным решениям. Теперь он смотрит смерти прямо в глаза и от Бога ожидает необходимых духовных сил, чтобы бодро, по-христиански встретить ее. Он приводит все свои земные дела в порядок, прощается с близкими и умирает так смело, как надлежит умереть каждому человеку, кто предал и себя самого, и всех остальных в руки своего любящего Небесного Отца.
Уже в последние дни земной жизни больного, у самого преддверия его смерти, пастырь должен войти в новую сферу служения - служение утешения. Он должен ободрить и утешить родных и близких умирающего. Пастырю надлежит быть первым, выразившим им свое глубокое соболезнование. Он должен навестить их сейчас же после погребения. Его там ждут, с ним хотят поделиться своим горем и обсудить свою жизнь, складывающуюся по-новому. От пастыря ждут не только советов, но и самую действительную помощь в устроении дома, в приспособлении к новым житейским обстоятельствам. Иногда нужно найти работу вдове, или ее взрослым детям, послать в школу малолетних, переменить квартиру и т. д. Возникает много новых нужд, вызванных смертью члена семьи, и в связи с ними необходимо принять ряд трудных решений. Кто, как не пастырь, может оказаться верным помощником н другом? Следует добавить, что при всем разнообразии, подстерегающих пастыря искушениях, искушение поверхностного утешения людей является одним из самых серьезных. Действительным и плодотворным утешением могут служить: мудрый духовный урок, преподанный нам разлукой, указание на внутренний смысл покорности Богу во всех обстоятелъствах жизни, уверенность в поддержке Небесного Отца, Который не оставит нас в дни неизвестного будущего, победа Христова над смертью, надежда на грядущее воскресение и жизнь вечную - только они способны усладить горечь переживаемой разлуки. И эти утешения должны лечь в основание пастырских бесед, направленных к утешению скорбящих, расставшихся с дорогими им людьми.
Пастырские посещения ни в коем случае не должны ограничиться посещением одних только членов своей общины и близко стоящих к ней частных лиц. В больших городах и в маленьких поселениях есть всегда множество людей, которые в силу различных условий не могут посещать собраний. Много душ в мире, жаждущих Слова Божия, и сколь значительно число их в таких местах, как госпитали, больницы, богадельни, приюты, тюрьмы и т. п. Здесь пред пастырем - широкое и замечательное поле деятельности. При посещении всех этих мест пастырю прийдется осторожно и умело знакомиться с различньми группами людей и отдельными лицами, часто опасливо и предубежденно насторожившимися, измученными, одинокими, покинутыми; придется завязывать добрые отношения и с больными и с администрацией каждого такого учреждения. Пастырю нужно всегда помнить, когда он сталкивается с людьми, что главное, в чем люди нуждаются, это - дружба. Целью пастырской дружбы должно быть желание привести их к дружбе со Христом. Основанием же пастырской дружбы является только одна любовь. Пастырь не может подходить к людям, как некий филантроп-благодетель, а только как равный к равному, руководясь одним чувством христианского уважения человека к человеку. Избегая быть заподозренным в каком-либо филантропстве, пастырь должен действовать всегда так, чтобы не отказать в помощи нуждающемуся, но чтобы средства для покрытия той или иной нужды притекали из источников, к которым он, пастырь, не имеет прямого отношения. Его долг стремиться к организации широкой помощи для тех людей, кто выходит из тюрьмы и госпиталей, у кого нет ни родных, ни знакомых и кто оказывается в трагическом положении, без работы и без приюта. В больших общинах следует организовать специальные отделы: тюремный, госпитальный и т. п.
Но стремясь к правильно-поставленной организации дела помощи, отдавая свое время посещениям людей и служению различным духовным и материальным человеческим нуждам, пастырь должен всегда помнить, что главной и прямой его обязанностью является ведение собраний, а поэтому ни при каких обстоятельствах он не должен пренебрегать ею. Первоапостольская церковь, еще на заре своей деятельности, уже ощутила опасность того, что материальное служение может как-нибудь первенствовать над служением духовным, и решила избрать диаконов, людей, которые взяли бы на себя ведение материальной части служения церкви, а им, апостолам, предоставили бы всецело отдаться проповедыванию Евангелия: "не хорошо нам, оставивши слово Божие, пещись о столах; итак, братия, выберите из среды себя семь человек изведанных, исполненных Святого Духа и мудрости: их поставим на эту службу; а мы постоянно пребудем в молитве и служении слова" (Д. Ап. VI. 2-7).
"Служение слова" находит свое выражение прежде всего в собраниях. Пастырю надлежит иметь ясное представление об организации и порядке собраний.
Каждое собрание необходимо посвятить какой-либо одной определенной духовной нужде или цели, придать ему строго-очерченный характер, создать известную духовную атмосферу: поклонения, благодарения, духовного укрепления, посвящения себя Богу, братского общения и т. п. Очень важно, чтобы в собрании все вопросы и связанные с ними внутренние чувства, затронутые и вызванные данной темой, нашли бы свое истинное и полное выражение. Такими вопросами могут быть: сочувствие страдающим братьям, жажда утешения, необходимость взаимного прощения, духовная помощь в испытании, болезнях, искушениях, возрастание в познании Слова Истины, преуспевание в святости, в любви, в терпении и т. п. Все эти вопросы для человека, последовавшого за Господом Иисусом Христом, оказываются самыми насущными в обиходе ежедневной жизни. Необходимо, чтобы каждое собрание располагало бы присутствугощих к принятию необходимых решений, направленных к пламенному исполнению только Его Воли. Пастырь, действительно "ходящий с Богом" (Быт. V. 24; VI. 9; Пс. 114. 9) не будет лишен во всех этих вопросах нужного свыше руководства. Порядок собраний зависит, главным образом, от руководителя и может подвергаться изменениям в зависимости от текущих нужд собравшихся.
Собрание можно начать пением гимна, общей безмолвной молитвой или же краткой проникновенной молитвой самого пастыря. Общая молитва или пение гимна должны пробудить в душе посетителя чувство глубокого блогоговения пред Богом, в присутствии Кого они в данный момент находятся. Это охватившее их святое чувство поможет собравшимся обратить свой внутренний взор и все свои помыслы непосредственно к Творцу. Истинная молитва никогда не теряет власти создать "единство духа" (Еф. IV. 3) и придать всему дальнейшему собранию определенный характер. Содержанием вступительной молитвы должно служить напоминание о присутствии Божием, которое приводит нас к осознанию собственной нечистоты и ничтожества. Это глубокое сознанис своей недостойности у человека верующого связано с тем "свободным доступом к престолу блогодати" (Евр. IV. 16), который открыт нам Самим Христом. В некоторых собраниях необходимо вспомнить обетование: "если мы исповедуем грехи наши, то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи наши и очистит нас от всякой неправды", (I. Иоан. I. 9) и еще: "а если бы кто согрешил, то мы имеем Ходатая пред Отцом, Иисуса Христа, Праведника" (I Иоан. II. 1). В молитве верующий должен внутренне пережить проявляемое к нему милосердие Божие, почувствовать, что, несмотря на свое несовершенство, верующий вновь вручил себя Богу и, пребывая во Христе, принимается Богом, как Его искупленное чадо.
После вступительной молитвы можно приступить к чтению Слова Божия. Это чтение, несомненно, нужно рассматривать, как восполнение первой, главной нужды каждого присутствующого. Слово Божие - Его учение, руководство и неизменное утешение оживят и преобразят человеческую душу, как роса увядающие лепестки. И не должно явиться малейшее сомнение, что отношение учеников Его к чтению Слова Божия будет преисполнено исключительной внимательностью и чрезвычайным душевным смирением. В некоторых христианских общинах принят, заслуживающий подражания, обычай слушать Слово Божие в собрании, стоя; дома у себя верующие читают его, преклонив колена. Необходимо всегда пред чтением Писания в собрании в нескольких словах подчеркнуть, что мы, присутствующие, подошли к самой главной части нашего собрания: к чтению Слова Божия. Приступая к публичному чтению Слова Божия, нужно заблоговременно и весьма тщательно обдумать то или иное следование предлагаемых слушателям глав, дабы, читая из недели в неделю отдельные места Библии, можно было придерживаться известной последовательности, и тем самым достичь необходимой цельности впечатления и дать слушателям возможность действительно хорошо познакомиться с содержанием Свящ. Писаний. Пристрастие к некоторым излюбленным главам Св. Писания, чтение которых методически повторяется на собраниях, и пренебрежение всем прочим содержанием Библии приводит к ограниченному познанию Слова Божия. Подобное явление оказывается очень характерным в наше время. При систематическом чтении в церкви Св. Писаний, у людей обычно вырабатывается очень полезная и необходимая привычка и у себя на дому, при изучении Слова Божия, следовать однажды намеченному и строгому порядку.
Вслед за чтением на собрании Слова Божия, верующие во многих общинах, приступают к общей открытой молитве. Когда сердце блогоговейно аодошло к Богу и выслушало Его святое слово, как отрадно верующему раскрыть свои уста и сердце для подобной молитвы! Каждое чадо Божие, ведущее правильную духовную жизнь, будет счастливо принять участие в краткой молитве. Присутствие на собрании человека необращенного чаще всего вызывается его стремлением услышать занимательную проповедь, в то время как человек верующий приходит сюда, главным образом, для того, чтобы в единении со всеми другими верующими поклониться Богу в Духе и истине, принести к ногам Его все нужды, возложить на Него все заботы и все свое упование.
Конечно, из сказанного о молитве не следует делать вывода, что к слушанию проповеди можно отнестись с поверхностным вниманием. Конечно, нет! Благоговейное слушание проповеди приводит нас к смирению, укрепляет нашу веру, рассеевает сомнения, исполняет нас радостью, зажигает в сердце нашем любовь, вдохновляет на подвиг, приуготовляет и поднимает к небу. Проповеди необходимо отвести в собрании ее высокое место и назначение. Но какая бы проповедь ни была, она не должна длиться более получаса. Если проповедь произнесена в Духе Святом, она всегда окажется свободной от лишних слов и побудит сердца слушающих к молитве. Поэтому и заключить собрание лучше всего молитвой, при том - самому проповеднику.
Выстулая с молитвой при открытии собрания или в самом конце его, пастырь особенно нуждается в том, чтобы Господь научил его молиться. Как много собраний было испорчено и лишено блогословений Божиих неудачной молитвой руководящого. В силу этого каждому пастырю приходится считаться с некоторыми требованиями, которые ему, как произносящему общественную молитву, могут быть представлены.
Каждый пастырь, приступающий к молитве, должен быть вполне уверен, что эта творимая им молитва отвечает всецело и букве и духу Свящ. Писания. Чтобы достойно и с блогословением молиться в собрании, пастырю необходимо изо дня в день вести глубокую молитвенную жизнь. Как часто для слушателя становится очевидным, что пастырь гораздо более склонен проповедывать, чем молиться, и, молясь, вкладывает в молитву не всю душу. И мы приходим к другому заключению: молитва пастыря должна быть вознесена к Богу не только "от сердца", но - "от всего сердца". Еще одно условие общественной молитвы - ее торжественность. Молитва публичная должна быть торжественной, дерзновенной, как Слово Божие, и повелевает нам: "посему да преступаем с дерзновением к престолу блогодати!" (Евр. IV. 16). Но при всей тержественности и дерзновенности молитвы пастыря в собрании, она должна отличаться также предельным христианским смирением. Чем глубже мы переживаем присутствие Божие, чем ближе мы приближаемся к Нему, тем сердце наше отчетливее сознает всю свою духовную нищету и ничтожество. Открывая уста свои пред Богом, мы как бы одновременно слышим Его слова: "Сними обувь твою с ног твоих, ибо место, на котором ты стоишь, есть земля святая" (Исх. III. 5).
Обязанность пастыря - пасти стадо Христово, научить каждую овцу слушаться Голоса Доброго Пастыря, отличая Его "от голосов иных" (Иоан. X. 5). Пастырь самоуправно превысил бы возложенные на него полномочия - "пасти стадо" (I Петр. V. 2), если бы от всех своих овец требовал и ожидал совершенства. Его попечению вручены люди слабые, а не сильные, как и врач имеет дело не со здоровыми, а с больными. Не было бы больных, не нужен тогда и врач. Если бы все овцы паствы оказались в постоянной безопасности и не нуждались в попечении и заботах кого-то другого, пастырю пришлось бы уйти, по очевидной своей бесполезности для стада, и найти другое занятие. Но истинный служител Божий знает, как пасти стадо Христово, и радостно исполняет Волю Пастыреначальника.
Как это не печально, но среди истинных пастырей есть много и лжепастырей, к которым порицания Господни, обращенные к лжепастырям Ветхозаветным, оказываются полностью применимыми и в наше время: "Горе пастырям израилевым, которые пасли себя самих! Не стадо ли должны пасти пастыри? Вы ели тук и волною одевались, откормленных овец закалали, а стада не пасли. Слабых не укрепляли, и больной овцы не врачевали и пораненной не перевязывали, и угнанной не возвращали, и потерянной не искали, а правили ими с насилием и жестокостью... Рассеялись овцы Мои и никто не разведывает о них, и никто не ищет их. Посему, пастыри, выслушайте Слово Господне. Живу Я! говорит Господь Бог; за то, что овцы Мои оставлены были на расхищение и без пастыря сделались овцы Мои пищею всякого зверя полевого, и пастыри Мои не искали овец Моих и пасли пастыри самих себя, а овец Моих не пасли, - за то, пастыри, выслушайте слово Господне. Так говорит Господь Бог: вот Я на пастырей, и взыщу овец Моих от руки их и не дам им более пасти овец, не будут более пастыри пасти самих себя, и исторгну овец Моих из челюстей их, и не будут они пищею их" (Иез. ХХХIV глава). Последствием такого преступного равнодушия к тем, кто был вверен заботам и попечению пастырей, явилось духовное обнищание самих пастырей: "Пастыри отпали от Меня" (Иер. II. 8; X. 21), говорит Господь. Пастыри уже брели своим скорбным путем, путем богоотступников, и поэтому лишены были небесного руководства. Все дело их было извращено, нопрано, поругано, а сами пастыри "сделались бессмысленными и не искали Господа, а потому они и поступали безразсудно" (Иер. X. 21). Бог произносит над ними страшный приговор: "Я накажу вас за злые деяния ваши, говорит Господь" (Иер. XXIII. 2). "Рыдайте, пастыри, и стенайте, и посыпайте себя прахом, вожди стада: ибо исполнились дни ваши для заклания рассеяния вашего" (Иер. XXV. 34). Бог открывает пророку о том времени, когда Он Сам чрез Духа Святого и "юродство проповеди" (I Кор. I. 21) будет пасти Стадо Свое: "Я отыщцу овец Моих и осмотрю их... Буду пасти их на хорошей пажити, и зогон их будет на высоких горах... Я буду пасти овец Моих и Я буду покоить их, говорит Господь Бог. Потерявшуюся отыщу и угнанную возвращу, и пораненную перевяжу, и больную укреплю, а разжиревшую и буйную истреблю; буду пасти их по правде... Я сам буду судить между овцою тучною и овцою тощею. Так, как вы толкаете боком и плечами, и рогами своими бодаете всех слабых, доколе не вытолкаете их вон" (Иез. XXXIV глава).
Ни один разумный пастух не станет выбрасывать из своего стада овец раненных, обессиленных или больных. Но, как часто подобные грустные явления наблюдаются в христианских общинах! Конечно, есть случаи заразной болезни в стаде, есть даже редкие случаи бешенства среди овец, когда нужно временно изолировать овцу от других до дня ее окончательного выздоровления, и горе пастве и пастырю, где подобная изоляция не производится. Но пастырю чаще всего приходится иметь дело с овцами духовно опустившимися, раненными, истощенными, для которых воспрянуть собственными силами к нормальной духовной жизни представляется делом невозможным, делом, обреченным на верную неудачу. С этими овцами бывает то, что с тем расслабленным, которого Христос встретил в Вифезде: "не имею человека, который опустил бы меня в купальню" (Иоан. V. 7) полного покаяния, оставления всякого сознательного греха и новой отдачи себя Богу. Иногда неопытный пастырь вместо того, чтобы лечить больных овец, "бьет их Словом Божиим", вместо того, чтобы сблизиться самому или сблизить овцу с овцами, могущими помочь ей своим общением, он изолирует ее и тем самым только осложняет положение. Это печальное недоразумение возникает не только вследствие пастырской неопытности, но,что гораздо хуже, блогодаря отсутствию истинно-пастырской любви. Пастырю просто не хочется возиться с немощной овцой, и он избавляется от лишних забот, изгнав ее из "своего" стада.
Члены общины заболевают той или иной духовной болезнью, главным образом, потому, что недостаточно глубоко читают на дому Слово Божие, мало уделяют времени личной уединенной молитве, не принимают никакого активного участия в служении церкви, не заботятся о постоянном внутреннем духовном бодрствовании. Долг пастыря всегда оказываться Христовой "овчаркой", оберегающей своим "лаем" овец, от всякого рода хищников, от опасностей, грозящих стаду со стороны. Слово Божие называет пастырей, уклоняющихся от этой обязанности "немыми псами" - "все они немые псы, не могущие лаять, бредящие лежа, любящие спать. И это псы, жадные душою, не знающие сытости; и это пастыри бессмысленные; все смотрят на свою дорогу, каждый до последнего - на корысть" (Ис. 56, 10-11).
Необходимо сказать, что, кроме внешних опасностей, угрожающйх блогополучию стада, пастырю приходится вести борьбу с разнообразными и сложными опасностями, обнаруживаемыми в самом стаде. К этому второму виду опасностей относится все то, что слособно нарушить единство стада, его общий распорядок, его объединенное служение, чистоту и святость, а также парализовать следование стада за Пастырем, которое делает стадо "городом, стоящим на горе" (Мф. V. 14), "светильником в доме" (Мф. V. 15), "светом в мире" (Мф. V. 14). Под внешними опасностями подразумеваются: нападки злых людей, проповедники ересей, гонители, лжебратия, безбожники, лжепастыри и другие "лютые волки, не щадящие стада" (Д. Ап. XX. 29). К опасностям внутренним относятся: мирская жизнь, сознательное допущение греха, уклонение от истины, от общения, от преломления хлеба, от духовного или материального служения и многие другие духовные чревоточины, приводящие к роковым последствиям. Для борьбы с опасностями внутрицерковными пастырь располагает такими средствами воздействия, как: обличение, увещание, запрещение и отлучение.
Прибегать к обличению необходимо тогда, когда верующий, подчинившись в жизни известному греху, отказывается признать его грехом или лицемерно скрывает его. Обличение связано прежде всего, с установлением самого факта греха. Когда верующий, подобно Ветхозаветному мужу Божию "подвергает сам себя обличениям всякое утро" (Пс. 72. 14), тогда вряд ли понадобятся со стороны какие-либо обличения. Но когда человек "презрел все обличения" (Пр. Сол. I. 30) Слова Божия и Духа Святого, тогда Бог посылает пастыря, чтобы еще раз предостеречь того, кто оказался на опасном пути. Как приятно пастырю встретить душу, охотно принимающую обличения и даже блогодарящую за них. Но чаще всего ему приходится сталкиваться с обратным явлением, - люди бегут обличения и отвергают его. О них Слово Божие говорит, что они "блуждают" (Пр. Сол. X. 17), не отдавая вполне себе отчета о грозящей им погибели: "Ненавидящий обличения погибнет" (Пр. Сол. XV. 5-10), "Кто ненавидит обличения, тот невежда... Кто внимает обличениям, тот блогоразумен" (Пр. Сол. XII. 1). Слово Божие повелевает обличать, главным образом, наедине: "обличи его между собою и им одним" (Мф. XVIII. 15). Но встречаются случаи, когда Слово допускает обличение и пред всеми: "согрешающих обличай пред всеми, чтоб и прочие страх имели" (I Тим. V. 20). Обличая следует руководиться не только состраданием и нежностью, но даже строгостыо: "обличай их строго" (Тит. I 13). "обличай со всякою властию" (Тит. II. 15). Если пастырь действительно любит своего брата во Христе и страдает о нем, он никогда не станет уклоняться от этого нелегкого, печального и ответственного служения, ибо Сам Господь говорит: "Кого Я люблю, тех обличаю и наказываю" (Откр. III. 19).
Увещание является также средством воздействия на неправильно стоящих пред Богом членов общины. Некоторые апостольские послания были вызваны необходимостью именно увещевания. Апостол Иуда пишет: "я почел за нужное написать увещание" (Иуд. 3). Ап. Павел так заканчивает свое послание к Евреям: "прошу вас, примите сие слово увещания" (Евр. XIII. 22). К увещанию прибегает Сам Бог, обращаясь к израильскому народу: "отцов ваших Я увещевал постоянно" (Иер. XI. 7). К настойчивому увещанию побуждает и ап. Павел: "Увещатель ли - увещавай!" (Рим. XII. 8). Увещавай неверующих "примириться с Богом" (II Кор. V. 20). Увещавай заблуждающихся, чтобы они "не учили иному" (I Тим. I. 3). Увещавай богатых, чтобы они "не высоко думали о себе, и уповали не на богатство неверное, но на Бога живого... богатели добрыми делами, были щедры и общительны" (I Тим. VI. 17-18). Увещавай юношей "быть целомудренными" (Тит. II. 6). Увещавай рабов "повиноваться господам" (Тит. II. 9) своим. Увещавай всех "пребывать в вере" (Д. Ап. XIV. 22). "Увещавай со всяким долготерпением" (II Тим. IV. 2). "Увещавай со всякою властью" (Тит. II. 15). Но всегда помни, что "цель увещания есть любовь от чистого сердца и доброй совести и нелицемерной веры" (I Тим. I. 5). Увещание, исполненное в Духе Святом, должно привести человека к любви; она, святая любовь, оживет и возгорится в чистом сердце и будет всегда готова бежать от всего враждебного совести и противоречащего основам христианской веры. Если сердце самого пастыря окажется преисполненным любви Божией, его обличение будет неразрывно связано с увещанием. Эти два духовных воздействия, мудро использованные пастырем, проявят себя бдоготворно.
Слово Божие облекает пастыря также правом запрещать. Ап. Павел повелевает Тимофею - "запрещай!" (II Тим. IV. 2). Подобное запрещение может быть оглашено пастырем в церкви, когда возникает вопрос о нарушении блогопристойности и чинности собраний, церковных распорядков и т. п. Запрещение может коснуться неуместных разговоров и неблогоговейного поведения до открытия собрания, заявлений, идущих в разрез с общим настроением, неумеренной критики, осуждения и всякого рода распущенности случайных посетителей. Членам церкви может быть запрещено вступать в резкие пререкания с инакомыслящими, участвовать в сомнительных предприятиях, состоять членом политических партий, мирских клубов, масонских лож и т. п. В отношении сестер может возникнуть запрещение при их совершенно нехристианских заботах о своей наружности, страсти к украшениям, осужденных Свящ. Писанием, посещении театров, балов, кинематографов, оголения в одежде и других увлечений. У верующого, склонного еще к плотским радостям всегда есть известная предрасположенность "протянуть" в церковь что-нибудь мирское и стараться узаконить его. В подобных случаях пастырь должен Именем Иисуса Христа оградить проникновение в церковь Христову мирских соблазнов и запретить, чтобы в самой церкви возникало то, с чем церковь борется, что идет в разрез с Божественной Волей, Его Словом и Его Духом. Член церкви может не подчиниться такому запрещению, но не подчиняясь, он все же знает о всей серьезности предъявленного ему запрещения и убежден, что ему не уйти от непосредственной ответственности пред Богом. Пастырь снимает с себя ответственность и может вместе с ап. Павлом сказать: "чист я от крови всех!" (Д. Ап. XX. 26). В некоторых безнадежных случаях пастырю придется, пожалуй, ограничиться словами, встречающимися в Св. Писании: "Да запретит тебе Господь!" (Иуд. 9). Бессмысленно ведь вступать в пререкания с людьми, у которых нет "ревности" в угождении Богу, которые "развратились и произвольно грешат" (Евр. X. 26.). Правом запрещения пастырю следует пользоваться только в исключительных случаях, когда ясно выражена воля или указание Господа. Только Дух Божий может уберечь пастыря от превышения власти, от низведения всей значимости христиапского воздействия к представлению о воздействии, как о каких-то карательных мерах или дисциплинарном взыскании. Следует помнить, что запрещение всегда являлось излюбленным приемом людей, склонных к "господствованию над наследием Божиим" (I Петр. V. 3). "Любящий первенствовать у них Диотреф... сам не принимает братьев, и запрещает желающим, и изгоняет из церкви" (III Иоан. 9 ст.). Да сохранит нас от этого Господь!
Нужно сказать еще об одной мере церковного воздействия. Мера крайняя и страшная: - отлучение. Господь, оберегая тело Свое от заражения, прибегает иногда к ампутации того или иного члена. Церковь Христова не должна терпеть в своей среде разлагающихся духовных мертвецов. "Наблюдайте, чтобы кто не лишился блогодати Божией; чтобы какой горький корень, возникнув не причинил вреда, и чтобы им не осквернились многие. Чтобы не было между вами какого блудника, или нечестивца..." (Евр. XII. 16). "Извергните развращенного из среды вас" (I Кор. V. 13) - повелевает Господь. "Кто не пребудет во Мне, извергнется вон, как ветвь, и засохнет; а такие ветви собирают и бросают в огонь, и они сгорают" (Иоан. XV. 6). Вот они, те "временно верующие", о которых говорится в притче о сеятеле:"услышав слово, с радостью принимают, но которые не имеют корня и временем веруют, а во время искушения отпадают'' (Лук. VIII. 13). О них также ап. Иоанн пишет: "они вышли от нас, но не были наши" (I Иоан. II. 19). К числу подлежащих исключению из общины относятся те, кто согрешив против брата, не раскаивается пред Богом, не примиряется с братом, не принимает увещеваний церкви. О таких говорится: "да будет он тебе, как язычник и мытарь" (Мф. XVIII. 17). Согрешивший против церкви и Господа и упорно пребывающий в этом грехе, подлежит также отлучению. Но прежде чем человека отлучить, необходимо постараться использовать все другия средства воздействия, имеющиеся в нашем распоряжении. Слово Божие дает много указаний по этому поводу: "Братья! если и впадает человек в какое согрешение, вы, духовные, исправляйте такого в духе кротости" (Гал. VI. 1). "Братия, если кто из вас уклонится от истины, и обратит кто его, пусть тот знает, что обративший грешника от ложного пути его, спасет душу от смерти и покроет множество грехов" (Иак. VI. 19-20). "Если же кто не послушает слова нашего в сем послании, того имейте на замечании и не сообщайтесь с ним, чтобы устыдить его; но не считайте его за врага, а вразумляйте, как брата" (II Фес. III. 14-15). Отлучение, под тяжким бременем которого человек пребывает до срока своего исправления, ни в коем случае, конечно, не должно явиться результатом сведения каких-либо счетов, мелкой мести, устрашения и т. п. Подобное предположение даже немыслимо по отношению к столь значительной и ответственой мере духовного воздействия. И столь серьезна эта мера, что ни сам пастырь по своей личной воле и убежденности не может совершать отлучения, ни церковный совет или иная группа уполномоченных, но только общее собрание церкви способно взять на себя подобную ответственность,
Отлученный лишается права участвовать в хлебопреломлении, выступать с проповедью или свидетельством, открыто молиться в собраниях, присутствовать на деловых заседаниях общины, участвовать своими средствами в материальных нуждах церкви, петь в хоре, играть в оркестре и т. п.
Но временно отторгая отлученного от внутренней жизни и служения общины, изолируя духовно-больного от братской среды, мы тем не менее не должны лишать его нашей неизменной братской любви. Любовь в таком случае является тем единственным светом, который поможет согрешившему сразу же стать на верный путь возврата к Богу и в Церковь. И такому возвращающемуся человеку пастырь должен всегда пойти навстречу. Он должен помочь обрести не случайное, поверхностное восстановление духовных сил, а решительную, полную перемену сердца, единственно могущую преодолеть прошлые заблуждения и, действительно, духовно выздороветь без опасности рецидива. В основании такой перемены должно лечь ясное осознание своей вины и глубокое пред Богом и людьми покаяние. Ибо как от безмерной обиды рождается злоба, так от чрезмерной вины рождается любовь. И любовь является всегда той исключительной животворящей силой, без которой даже не мыслима новая жизнь во Христе, как не мыслимо без любви истинное пастырское попечение о душах. Что способно заменить пастырю любовь? "Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не безчинствует, не ищет своего, не раздражастся, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит..." (I Кор. XIII глава). Пребывание в этой любви и естественное проявление ее в каждое мгновение жизни и есть путь христианского пастырства.
"Ей, прошу и тебя. искренний сотруднпк. помогай им, подвизавшимся в блоговествовании вместе со мною и с Климентом н с прочими сотрудниками моими. которых имена - в книиге жизни!"
(Фил. IV. 3)
В самой малочисленной общине, при всей ее скромной деятельности, весьма существенным условием для плодотворной работы является тщательное распределение и исполнение всех церковных обязанностей. Необходимо вести учет числа членов, отмечать в церковных книгах акты крещения, бракосочетания, погребения, вести протоколы деловых собраний общины, принимать поступающие в дерковь средства и распределять их. Нужны люди для заведывания воскресной школой, для преподавания, наблюдения за инвентарем и другим церковным имуществом, за ремонтом помещений, их отоплением, освещением, чистотой, следить за книжным столом, заведывать общинной библиотекой, поставить на должную высоту распространение Свящ. Писания и т. д. Взвалить всю эту работу на пастыря и ждать, что один человек может справиться с общим делом церкви, значит заставить пастыря "оставить Слово Божие и пещись о столах" (Д. Ап. VI. 2). Две еженедельные проповеди, со всею их кропотливой гюдготовительной работой, ежедневные посещения членов общины, больных и нуждающихся, наблюдение за теми или иными отраслями церковной деятельности, обширная и часто срочная переписка, целый ряд посещений на дому пастыря, - вся эта сложная пастырская работа иногда может оказаться не по силам даже исключительно крепкого духовно и физически человека. Обязанности, не связанные или косвенно связанные с указаныыми выше обязанностями пастыря, церковь должна поручить людям безукоризненно честным, духовно опытным и весьма ревностным в исполнении принятого на себя долга. Задача пастыря указать церкви на этих людей. Они его сотрудники, и пастырь должен позаботиться, чтобы люди эти действительно оказались на своем месте, чтобы каждый из них мог сказать о своем служении словами Спасителя: "у Меня есть пища, которой вы не знаете... Моя пища есть творить волю Пославшого Меня и совершать дело Его." (Иоан. IV. 34).
Сотрудниками пастыря, как руководителя церкви, являются другие сопастыри или пресвитеры (если община слишком велика), диаконы и диакониссы. Они отмечаются Богом из числа всех других членов церкви, чрез ниспослание им соответствующих даров, обнаруживаемых в их ревностном желании быть полезными в Деле Божием. Община избирает и уполномочивает их исполнять то или иное служение в церкви: распорядители, блоготворители, увещеватели, учителя, воспитатели и т. п. По личным своим качествам они должны удовлетворять тем требованиям, которые к ним предъявляет Слово Божие. Избранные церковью служители и утвержденные ею в своих обязанностях, могут образовать церковный совет. Войдя в него, как члены, они могут и должны способствовать успешной работе совета. Совету предоставляется право иметь свои собственные совещательные заседания и обсуждение ряда вопросов, связанных с жизнью церкви, но еще не представленных на ее окончательное заключение. В церковный совет могут быть включены и другие сотрудники пастыря: секретарь общины, казначей, регент хора, заведующий воскресной школой, руководители юношеских и библейских кружков.
Пастырь, озабоченный поисками помощников и сотрудников, не должен ограничиться кругом людей, несущих ряд указанных обязанностей. Пастырь должен помнить, что каждый член общины в известном смысле является его прямым соработником. Ведь, истинная христианская община это улей, в котором не может быть места трутням. Каждому вступающему в церковь члену нужно открыто указать на необходимость теперь же занять в общем служении свое место, выявить известный характер личного пособничества для общего евангельского дела. Обязанность пастыря указать верующим на их ответственность пред Богом за каждую душу, встречающуюся им в жизни, и постараться создать именно такие разнообразные виды служения, в которых каждый член общины мог бы полностью проявить себя, будь это раздача духовной литературы, приглашение людей на собрания или ведение библейского кружка. Пастырь, предпочитающий "сам все делать", потому что "никто так аккуратно и хорошо не может сделать, как он" - обрекает церковь ма развал, а себя. на одиночество и разочарование. Пастырь, предъявляющий другим требования живого, ревностного служения, а сам оказывающийся в роли пррстого погонщика, никогда не достигнет успеха в деле созидания церкви. Кнут обычно применяют к лошадям, удила к ослам, палку к глупцам, но к овцам такие средства воздействия и руководства не применимы. Овцу надо приручить и доказать ей, что ты печешься о ней: "овцы за ним идут, потому что знают голос его" (Иоанн. X, 4). Было время, когда рабы сковывались один с другим длинной цепью, и на шее каждого был железный ошейник. Рабовладелец мог гнать впереди себя скованную таким образом толпу в несколько сот душ. Но времена, слава Богу, переменились. Вожжи, которыми отлично можно управлять лошадьми, непригодны для управления автомобилем. Поэтому успех пастыря в общей работе церкви зависит не от его способности "погонять", а всецело от того, насколько ему удастся увлечь сотрудников и всех членов церкви своим личньш примером. Пастырь и паства, это тесно сплоченная семья верующих людей, способная и привыкшая действовать совместно в достижении общей цели, глубоко заинтересованная в успехе и торжестве своего дела. Эту стройную общность служения нужно всемерно сохранять и углублять. И пастырю следует не столько вносить свои предложения и решения, сколько координировать действия различных групп и отдельных сотрудников своей паствы, чтобы во всем чувствовалась одна управляющая рука. Когда члены любой организации отказываются действовать совместно, тогда организация перестает быть организацией: "дом, разделившийся сам в себе, не устоит" (Мф. XII. 25). И церковь, являющаяся не "организацией", а "организмом" должна всегда оказаться сплоченной гораздо крепче, чем любое человеческое объединение. Прямая обязанность пастыря, при зарождении общины и при дальнейшем развитии ее деятельности, указать и затем напоминать постоянно церкви ее единую цель. Всех же сотрудников, путем частых совместных молитв, объединить в теснейшей сплоченности. Только при молитвенной сплоченности "совместные действия" будут осуществляться в истинно христианском духе. Только деятельность, рожденная общей молитвой церкви и сотрудников, способна уберечь их единодушие и усилить интерес к работе, Стремясь оправдать свое назначение в общине, среди сотрудников, пастырь легко достигнет своей цели, если будет обладать действительно огромным запасом осторожности и снисходительности. Но даже при возникновении тех или иных трудностей в служении, пламенное сердце и неослабевающая решимость в осуществлении однажды намеченной задачи преодолеют все и лишний раз убедят пастыря, что "надеющийся на Него не постыдится" (I Петр. II. 6).
В городах и больших селах, где часто имеется несколько общин или церквей, принадлежащих к разным христианским течениям пред пастырем всегда встает вопрос о его взаимоотношении с другими пастырями. И вопрос этот, если правильно подойти к нему, представляется несложным. Лучшим взаимоотношением является то взаимоотношение, которое подтвердит пред всеми людьми, что пастыри пребывают в любви друг к другу. Христианское единодушие пастырей - лучшее свидетельство о том Христе, Которого все они проповедуют и Который сказал: "по тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою" (Иоан. XIII. 35). Безразличное, настороженное или враждебное отношение их друг к другу окажется самым страшным разлагающим началом в их общей работе. Пастырь, как никто другой, должен явить пример веротерпимости. В пастырском недоброжелательстве не могут служить оправданием ни стремление оберечь чистоту догматов, ни желание охранить свою общину от заблуждений. Попытка пастыря обосновать свое не братское отношение к сопастырю, только подчеркивает выявившуюся узость духовных убеждений пастыря, именно пастыря - сектанта; подобная попытка только оттенит его мелкое "искание своего", а не "того, что угодно Христу" (Фил. II. 21), возносящему горячую молитву к Отцу об единстве искупленных чад Его. Пастырю следует усвоить несложное правило в вопросе общения с инакомыслящими: искать не того, что разъединяет его с другими, а того. что соединяет, и обращать главное свое внимание не на то "в чем разница", а на то, "в чем сходство". Слово Божие открывает нам в этом смысле широкую свободу: "кто из нас совершен, так должен мыслить; если же вы о чем иначе мыслите, то и это Бог вам откроет. Впрочем, до чего мы достигли, так и должны мыслить и по тому правилу жить" (Фил. III. 16). Наше общение с другими, инакомыслящими, всегда должно определяться их отношением ко Христу. Если на вопрос Христа: "А вы за кого почитаете Меня?" (Мф. XVI. 15) - человек может искренно ответить: "Ты - Христос, Сын Бога Живого..." (Мф. XVI. 16), "пришедший в мир грешников спасти, из которых я первый" (I Тим. I. 15), такой человек - мой брат во Христе, даже если во второстепенных вопросах веры он во многом расходится со мною.
Взаимоотношение христианских пастырей должно привести их не только к братскому общению, но и к сотрудничеству. Конечно, при таком совместном служении не может не быть соблюдена полная автономность каждой церкви. Чтобы избежать нездорового соревнования, необходимо раз навсегда усвоить общий характер и известные оттенки деятельности каждой церкви, глубоко проникнуть в сущность ее установлений и строго с ними считаться. Церкви Христовы, живые любовью, истинно блюдущия Его Слово, не могут не почувствовать, как неестественно и даже дико преследовать свои собственные, ограниченные только "своею" церковью интересы и отказаться помогать друг другу в достижении главной Христовой Цели. Нормальное взаимоотношение и сотрудничество церквей приведет их членов к более углубленной духовной жизни и более самоотверженному служению. Но пастырский деспотизм, запрещающий своим братьям общаться с людьми "другого стада", непременно посеет нехристианские чувства в среде его же паствы, обратит их в злобствующих сектантов. Общность деятельности всех церквей может только способствовать успеху евангельского просвещения данной местности. Поэтому желательно, чтобы пастырь при всех обстоятельствах проявил свою разумную волю. Следует пригласить к себе друтих пастырей и запросто, по-братски обсудить все представляющияся возможности подобного сотрудничества. Когда в главном соглашение достигнуто, можно наметить более расширенное совещание, с участием двух-трех представителсй от каждой церкви, и уже на зтом совещании обсудить ряд насущных вопросов, имеющих общее значение. А сколько их, этих вопросовъ! Неделя совместной молитвы или проповеди Евангелия, организация духовно-назидательного съезда, миссионерских или регентских курсов, выступление перед властями города от лица всех церквей с вопросами детского воспитания и образования. общественной гигиены, помощи пострадавшим от недорода или пожара, борьба с эпидемией, пьянством, проституцией, нарушением святости воскресного дня и т. д. Подобного рода общее выступление церковных представителей, надо думать, во многих случаях явилось бы безусловным подтверждением назревшей нужды в тех или других общественных реформах и начинаниях. И с полезным и решительным голосом христианских церквей вскоре научились бы считаться.
Необходимо сказать несколько слов и о материальных источниках церкви. Как и кто в церкви должен найти средства для содержания служителей и покрытия всех других церковных расходов? Кто ответственен, если церковь испытывает нужду в этих средствах? Каково назначение денежной отчетности? И ряд других вопросов, с которыми пастырю приходится так или иначе встречаться. Существуют различные мнения о том, должен ли сам пастырь заведывать материальными средствами церкви или пригласить другое лицо для этой цели, создать некий финансовый комитет, поручить все дела комитету церкви. Но вряд ли разойдутся мнения о том, кто должен воспитывать членов церкви в доброхотном служении Богу своим материальным достоянием. Долг пастыря научить членов церкви с христианским самоотвержением и достоинством отвечать за Дело Божие и ревностно нести его материальное бремя. Члены церкви должны ясно усвоить, что каждый обязан в известной мере участвовать в покрытии расходов церкви. Иногда люди малосостоятельные, те кто могут дать весьма мало в сокровищницу церкви, предпочитают ничего не давать. Такое отношение их к вопросу материального участия в Деле Божием не может быть оправдано. Бог ожидает не их средств, а их "верности в малом" (Лук. XVI. 10), отсутствие которой лишает их блогословения Господня. Жизнь, посвященная Богу, должна проявлять себя не только на словах и чувствах, но и на деле. Христианин не должен пожалеть для Бога ни того, что с трудом добывается, ни того, с чем так трудно порою расставаться. На подобном жертвенном порыве были основаны отчасти все Ветхозаветные жертвоприношения. Приносимый в жертву Богу агнец или горлица, вол или только горсть муки - свидетельствовали о жертвенной способности и религиозной ревности приносящого. Средства, которыми покрываются расходы церкви, должны быть "чистыми" деньгами; пастырь, естественно, не смеет принимать денег, нажитых неправильным трудом, позорной прибыли от эксплуатации бедноты, денег взяточников, кабатчиков и всякого рода нечестных дельцов. Христианское дело должно поддерживаться христианскими деньгами.
В какой мере христианин должен жертвовать на Дело Божие? Есть известное стремление ввести в Новозаветную церковь закон о Ветхозаветной "десятине" (Лук. XI. 42). Действительно, этот способ изыскания средств на нужды Дела Божия всегда оправдывал возлагавшияся на него надежды, и мы можем пользоваться им и в Новом Завете, но при условии, если это положение не приобретает характера закона. Настаивать на Ветхозаветном установлении "десятины" значит лишить христианина свободы в вопросе его внутренней расположенности к этому виду служения, затемнять и ограничивать Новозаветный путь свободного приношения, открытый церкви Христовой: "В первый день недели каждый из вас пусть отлагает у себя и сберегает сколько позволит ему состояние" (I Кор. XVI. 2). Из всех многочисленных приемов и спобов изыскания средств, этот последний является, вероятно, наиболее правильным.
Для распределения церковных сумм лучше всего создать специальный комитет, под председательством казначея церкви. Пастырь должен оставить за собою право присутствовать на любом из заседаний этого комитета. И хотя очень желательно, чтобы материальная сторона церкви не касалась прямых обязанностей пастыря, пастырь все же не должен быть в стороне и не вникать в подробности изыскания и распределения церковных средств. Пастырю надлежит следить за тем, чтобы своевременно появлялся годичный денежный отчет, и отпечатанный экземпляр отчета вручался каждому члену церкви. Денежные дела христианской общины должны вестись с такой тщательностью и добросовестностью, чтобы все приходо-расходные книги можно было показать каждому человеку, берущему под подозрение нашу честность. Любой способ ведения денежных книг приемлем, если им достигается именно эта цель.
И так, в общей работе с сотрудниками - полнота снисходительности. В общении и христианском труде с инаковерующими - полнота веротерпимости. В изыскании материальных средств - полнота справедливости. В распределении церковных средств - полнота честности. Но в самой сущности этой работы, так же, как во всей деятельности пастыря, взятой в целом - всегда одна - полнота любви.
Этот призыв к полному раскрытию любви, любви к Богу и ближнему, любви, которая должна животворить исполнение всех духовных обязанностей пастыря, и является собственно содержанием настоящей книги. Только одна полнота любви - как единственный стимул действительно плодотворного пастырского служения - может обусловить и дать истинную жизнь глубокому сотрудничеству церкви, действительному освящению верующих, обращению грешников и установлению дружеских отношений между ластырем и теми, с кем так или иначе его сведет жизнь.
У пастыря не может быть врагов: пастырство и вражда с людьми несовместимы одно с другим. Любовь Божия, обитающая в сердце пастыря, всегда окажется тем чудодейственным даром, блогодаря которому его противники неизменно должны, в свое время, оказаться его друзьями. Люди в массе, большею частью относящиеся подозрительно, грубо и враждебно друг к другу, могут с таким же отчуждением отнестись и к пастырю; но узнав его ближе, они должны изменить свое мнение о нем и устыдиться первоначального злого к нему отношения. Так случалось обычно в земной жизни нашего Спасителя: "все противившиеся Ему стыдились" (Лук. XIII. 17). И следует, чтобы и в жизни пастыря противник оказался посрамленым, "не имея ничего сказать о нем худого" (Тит. II. 8). "Посрамление", в данном случае, нужно рассматривать не как позор, вызывающий обычно чувство злобы, но как "стыд за самого себя", - и такому стыду всегда сопутствует раскаяние. Человеку тогда становится горько за собственную невнимательность и враждебность к людям, и он невольно задает себе вопрос, как могло возникнуть подобное недружелюбное отношение к человеку, который питает к нему одну только искреннюю любовь.
В чем же тайна такой терпеливой и в конце концов всегда торжествующей любви пастыря к порочному, часто грубому и высокомерному грешнику? Только в глубокой убежденности, что у пастыря, как и у Христа Спасителя, есть всегда один-единственный враг - сатана.
Сатана пользовался и пользуется людьми для того, чтобы противодействовать служению Христа, но Сам Христос никогда в земной жизни Своей не смотрел на несчастных грешников, - "детей диавола" (I Иоан. III. 10), как на Своих врогов. Ап. Петру, прекословившему Христу, Он говорит: "отойди от Меня сатана! ты Мне соблазн, потому что думаешь не о том, что Божие, но что человеческое..." (Мф. XVI. 22-23). Сам же ап. Петр неизменно пользовался Его блогорасположением. Христос ненавидел грех, но любил людей, порабощенных грехом и сострадал им, враждовал с сатаной, но всегда был на стороне его несчастной жертвы - человека.
Апостолы твердо усвоили истину, преподанную им Господом Христом о любовном снисхождении к грешникам и никогда ей не изменяли. Ап. Петр, обращаясь в своем послании непосредственно к пастырям, говорит: "Трезвитесь, бодрствуйте, потому что противник ваш диавол ходит , как рыкающий лев, ища кого поглотить; противостойте ему твердою верою!". Ап. Иаков указывает даже к чему неизменно приведет такая духовная стойкость: "противостаньте диаволу. и убежит от вас!" (I Петр. V; Иак. IV. 7).
Конечно, диавол является врогом каждого верующого, но слова "ваш противник" относятся к пастырям прежде всего. Для диавола пастырь - это бунтарь, посягающий на его власть и всю сложную сатанинскую систему порабощения людей, это - непокорный, возмущающий и призывающий к неповиновению его верных рабов. Пастырь - человек, перешедший в стан воинства Христова, обнаживший меч против своего старого владыки - сатаны. Но "обольститель всей вселенной" (Откр. XII. 9), "лжец и человекоубийца от начала" (Иоан. VIII. 44), сатана, не так легко расстается со своими бывшими подданными. В своем попечении о людях Бог воздействует на них одной любовью, сатана властвует над человеком путем насилия. Но прежде чем поработить человека, сатана должен располагать его согласием и, чтобы получить согласие человека, сатана обольщает его различными выгодами и преиимуществами "временной жизни". Для каждого "приходящего в мир" (Иоан. I. 9) у сатаны есть целый ряд самых заманчивых обольщений: "обольщение богатством" (Мф. XIII. 22), "обольщение грехом" (Евр. III. 13), "обольщение высоким положением среди людей" (Иер. 49. 16), "обольщение похотью" (Иак. I. 14). Всеми этими обольщениями и многими другими сатана "ослепляет умы" (II Кор. IV. 4) неверующих людей и бывает весьма разъярен и раздражен, когда Свет Христов проникает в сердце человеческое и обнаруживает губительные умыслы "врага всякой правды" (Д. Ап. XIII. 10). Апостол Павел с великой радостью напоминает верующим в Коринфе об этом дивном переживании: "Бог, повелевший из тьмы воссиять свету, озарил наши сердца, дабы просветить нас познанием славы Божией в лице Иисуса Христа" (II Кор. IV. 6). Пастырь, переживший сам это внутреннее духовное озарение, призван вести упорную войну с диаволом. Благодаря диаволу весь мир лежит "во тьме" (I Иоан. V. 19). Пастырь - воин Христов, он вышел на поле духовного сражения с непобедимым оружием - ярким светочем Христовой правды, любви и спасения. Слово Божие предлагает: "облекитесь во всеоружие Божие, чтобы вам можно было стать против козней диавольских; потому что наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных. Для сего приимите всеоружие Божие, дабы вы могли противостать в день злый и, все лреодолевши, устоять. Итак станьте, препоясавши чресла ваши истиного, и облекшись в броню праведности, и обувши ноги в готовность блоговествовать мир; а паче всего возьмите щит веры, которым возможете угасить все раскаленные стрелы лукавого; и шлем спасения возьмите, и меч духовный, который есть Слово Божие" (Еф. VI. 10-17).
В этой духовной борьбе с сатаной пастырь не смеет допустить даже мысли о возможности какой-либо передышки или перемирия. Пастырь должен твердо помнить, что даже в такия минуты своего духовного спокойствия, когда напряженность борьбы представляется менее чувствительной, сатана и тогда не оставляет в покое. Сатана - враг духовный, невидимый, коварный. Он проявляет свою злую сущность иногда чрез самых близких нам людей, его козни сокрыты в мельчайших обстоятельствах окружающей нас жизни, он подстерегает людей на каждом месте, в любой час. Сатана старается воздействовать на нашу плоть, наш ум, волю, чувства, воображение и т. п. Но надо всегда помнить, что "наша брань не против плоти и крови", что мы, пастыри, должны бороться не с теми, чрез кого сатана проявляется, но с сатаною самим, и его одного рассматривать, как своего личного врага и врага всего рода человеческого.
Сатана непрестанно старается вести свое наступление то в одном, то в другом слабом и наиболее уязвимом месте пастырского фронта. Если сатане не удается выбить пастыря из окопов его личной молитвенной жизни, он попытается тогда разрушить алтарь "домашней церкви", угасив пламя взаимной любви членов семьи, фимиам семейной молитвы. Он может похитить наше время, атаковать наше здоровье, нашу с трудом поддерживаемую материальную жизнь, все что нам дорого, близко, необходимо, но чаще всего он, конечно, попытается нарушить, сокрушить и положить верный конец нашему служению. Пастырская "линия защиты" неизмеримо длинна и многообразна, и чтобы устоять - нужна непрестанная молитва и дерзновенная бдительность. Сатана может повести иногда наступление "по всему фронту", он постарается применить все самые неожиданные и самые гибельные приемы и средства борьбы, но бодрствующий пастырь всегда сможет распознать откуда исходят все эти удары и какую цель они имеют в виду, "ибо нам", говорит апостол, "небезъизвестны сатанинские умыслы" (II Кор. II. 11). Действительно, цель всех сатанинских происков и нападений, каким бы путем и при посредстве кого эти нападения не направлялись к нам, всегда будет заключаться в том, чтобы "уловить нас в его сатанинскую волю" (II Тим. II. 26), завладеть нашим сердцем и чрез нас проникнуть даже в нашу церковь. Если сатане не удается достичь этой главной его цели путем гонений, путем полного разложения человеческой души средствами пороков, соблазнов, искушений и грехов, он постарается действовать средствами духовной гордыни, усыпления, ересей, омирщвления. Распри, заблуждения и весьма печальное духовное состояние многих отступивших от прямого Слова Божия христианских пастырей являются живым свидетельством того, что сатане удается в известном смысле справиться со своею задачей. Как Самсон, лишившийся своих "волос назарейства" (Суд. XV. 17) оказался бессильным пред филистимлянами, так и эти пастыри лишились своей духовной силы, отказавшись "выйти за стан, нося Его поругание" (Евр. ХIII. 13). Ибо только выйдя за стан этого мира, пастырь и его община способны совершать в мире служение Христово, являясь "светом миру" (Мф. V. 13), "солыо земли" (Мф. V. 13). Бессильному Самсону цари филистимские выкололи глаза и "он молол в доме узников," а "князь мира сего" ослепил и лишил многих современных пастырей лицезреть радостную свободу во Христе, они слепы и подобно Самсону "мелют" на жерновах этого мира.
Враг, с которым пастырю приходится иметь дело - враг сущий от создания мира, враг могущественный и безпощадный. Нельзя забывать, что он сейчас "ходит", как ходил во все времена, "ища" кого поглотить. Сатана никогда не успокаивается, он постоянно "ищет" того или другого беспечного служителя Христова и, найдя его, старается одержать над ним победу. Если сатане не удается подчинить себе пастыря, приняв образ "льва рыкающого" (I Петр. V), он постарается проникнуть в его душу "в виде ангела света" (II Кор. XI. 14). Но под какой бы личиной сатана к пастырю не являлся, пастырю не следует страшиться "своего противника", "ибо Тот, Кто в вас, больше того, кто в мире" (1 Иоан. IV. 4). Христос, искупивший мир и обитающий в сердце верующого через Духа Своего Святого, отнял силу у сатаны над человеком, властно подверг сатану позору и восторжествовал над ним Собою. Голгофский крест для сатаны - великое, полное и страшное поражение. Христос пришел, "чтобы разрушить дела дьявола" (I Иоан. III 8), "дабы смертью лишить силы, имеющего державу смерти, то есть диавола, и избавить тех, которые от страха смерти чрез всю жизнь были подвержены рабству" (Евр. II. 14). Освобожденный Христом от власти сатаны, призван "стоять" (Гал. V. 1) в этой свободе, оберегать ее и призывать к свободе других. Сатана может властвовать только над теми, кто по духовной темноте своей не знает, что сатана теперь лишился захватных прав властвования над людьми. Крепостные крестьяне, освобожденные указом Императора Александра II-го, во многих глухих местах России продолжали некоторос еще время терпеть крепостное иго своих господ, словно спасительной реформы 19 февраля 1861 года не было и в помине. Но лишь только кто-либо из крестьян или все крестьянское общество данной местности узнавали о высочайшем манифесте и заявляли свои новые права, как власть помещика над крестьянами уже теряла свою силу. Евангелие - благая весть, Евангелие - "манифест" о том, что Христос избавил смертью Своею нас, грешников, от власти сатаны и примирил с Богом. "Познайте истину и истина сделает вас свободными" (Иоан. VIII. 32), "Покайтесь и веруйте в Евангелие" (Мк. I. 15) Христова искупления. Сатана, как и всякий захватчик и узурпатор непринадлежащей ему власти, может держать нас в своем рабстве, если мы не знаем и отказываемся верить в подлинность представленного нам счастливого освобождения. Вот почему Свящ. Писание повелевает, чтобы мы противостали сатане "твердою верою" (Иак. IV. 7). Наш решительный отпор лишает сатану его власти над нами, и ему остается только позорно бежать, оставив свою жертву: "противостаньте диаволу и убежит от вас".
Подобно самому Христу и Его апостолам, верующий также может противостоять сатане, сказав: "отойди от меня сатана!" (Лук. IV глава). Видя твердость нашей веры, сатана всегда окажется бессильным поработить нас и бегство его от нас всегда будет бегством разоблаченного и пристыженного насильника. Таков один путь противостояния сатане. Другой путь- это оберегать себя от всего того, что сатана может предложить нам под видом всякого рода искушений, прельщений и соблазнов. Слово Божие повелевает: "не давайте места диаволу" (Еф. IV. 27). Говорят: протяни сатане только один палец, и он овладеет всем твоим телом! Отвергая и отрекаясь в жизни своей от всего того, что прямо или косвенно исходит от сатаны, мы отвергаем тогда самого сатану, со всеми его страшными дарами. Если же мы дадим ему даже крошечное место в нашем сердце, сатана, в конце концов, отравит и погубит всю нашу жизнь. Рассказывают о человеке, который купил дом, и в купчей крепости допустил сделать доволъно загадочную оговорку: прежний владелец дома оставлял за собою право гюльзоваться одним-единственным крючком, вбитым в передней проданного дома. Подобное условие представлялось сумасбродным и не заслуживающим внимания. Но на деле эта затея могла оказаться чреватой весьма и весьма неприятными последетвиями. В одно прекрасное утро прежний владелец принес пакет и, подвесив его к "своему" крючку, удалился; в пакете были скоропортящиеся продукты. Загадочный "владелец крючка" вскоре унес их и больше не возвращался. Но кто мог помешать ему оставить пакет на "своем" крючке, и целые недели потом отравлять жизнь нового владельца? Слова "не давайте места диаволу" таят в себе глубокое значение. Ибо если мы добровольно предоставили сатане какой-либо "крючок" в нашем сердце, мы не сможем уже быть уверены в судьбе всего нашего сердца, особенно если на этот крючок сатана вздернет все свои разлагающиеся соблазны плоти, греха и мира.
Есть еще один путь противостать диаволу, это - непрестанно пребывать во Христе. Пребыванием во Христе является не только наша полная отдача себя Христу и совершенная от Него зависимость, но и неразрывная с Ним духовная связанность, духовное единство. "Я есмь Лоза, а вы ветви", говорит Господь, - "пребудьте во Мне и Я пребуду в вас" (Иоан. XV. 5). Пребывая во Христе, мы естественно противостаем всему тому, что чуждо Его Духу, Его Слову, Его Воле. Однако, мы не способны пребывать во Христе, если Он не пребывает в нас, через Духа Своего Святого. Но Христу нет места в том сердце, где еще восседает на троне наше плотское "я", - "ветхий наш человек." (Рим. VI. 6.) Чтобы "облечься во Христа", необходимо "совлечься ветхого человека с делами его" (Кол. III. 9). Место нашему "я" не в сердце, а вне его - на кресте. Ап. Павел говорит: "я сораспялся Христу и уже не я живу, но живет во мне Христос" (Гал. II. 20), "я каждый день умираю" (I Кор. XV. 31), ибо "для меня мир распят и я для мира" (Гал. VI. 14). Наша старая греховная природа, конечно, попытается предъявить свои хребования, но тот, кто сораспялся Христу, откажет плоти в этом: в его сердце только Иисус Христос может обитать и проявляться и никто другой. "Те, которые Христовы, распяли плотъ со страстями и похотями" (Гал. V. 24), "ибо мы живые непрестанно предаемся на смерть ради Иисуса, чтоб и жизнь Иисусова открылась в смертной плоти нашей" (II Кор. IV. 11). Эта жизнь Божия, наполняющая наше сердце, ниспошлет намъ духовные силы и защитит нас от всех козней диавола. К такой жизни "лукавый не прикасается" (I Иоан. V. 18), ибо лукавому придется тогда иметь дело уже не с нами, а со Христом, въ Котором мы нашли свое убежище: "ибо мы умерли, и жизнь наша сокрыта со Христом в Боге." (Кол. Ш. 1-3) Если пастырь действительно может сказать "и уже не я живу, но живет во мне Христос" (Гал. II. 20) - сатане с таким всегда "живымъ для Бога" (Рим. VI. 11) мертвецом нечего будет делать. Все нападки сатаны, все его "козни" и "раскаленные стрелы" потеряют свою силу, и пастырь, сокрытый во Христе, окажется неуязвимым: "ни одно оруде, сделанное против тебя, не будет успешно; и всякий язык, который будет состязаться с тобою на суде, ты обвинишь. Это есть наследие рабов Господа, оправдание их от Меня, говорит Господь!" (Ис. 54. 17). Пребывая во Христе, пастырь можетъ воистину сказать: "все могу в укрепляющем меня Иисусе" (Фил- IV. 13), ибо тогда уже не он, пастырь-человек, будет защищаться, оправдываться и нечто совершать для Бога, но Сам Бог будет совершать Свою Волю чрез него, оправдывая и охраняя его Собою. "Как ветвь не может приносить плода сама собою, если не будет на лозе, так и вы, если не будете во Мне. Я есмь Лоза, а вы ветви; кто пребывает во Мне, и Я в нем, тот приносит много плода, ибо без Меня не можете делать ничего" (Иоан. XV. 1-5).
Принадлежать одному только Богу, знать только одного врага - диавола, быть духовно способным противостоять ему во всех его умыслах, умереть для себя, сораспявшись Христу, и непрестанно молиться, пребывая в Нем, как ветвь пребывает на лозе - таков путь христианского пастырства.
"Ambassadors of God", by S. Parkes Cadman.
"The Christian Minister and his duties", by J. Oswald Dykes, M.A., D.D.
"Theologie Pastorale", par A. Vinet.
"For the Gospel Ministry", by W. G. Blaikie.
"Homiletics and Pastoral Theology", by W. G. T. Shedd.
"The Christian Pastor and The Working Church", by Washington Gladden, DD., LL.D.
"Pastoral Work", by R. G. Joynt, M.A.
"True Evangelism", by Lewis Sperry Chafer.
"Studies in Homiletics", by R. J. Wardell.
"Ministerial Table-talk", by Rev. John J. Pool, B.D. and others.
Издано "Русским национальным движением по распространению Св. Писания", Париж, 1940 г.