Без всякого объявления, незамеченный большинством, вошёл в современные христианские массы «новый» крест. Он похож на старый, но в то же время отличается от него; сходство между ними поверхностное, разница же — фундаментальная.
Из этого «нового» креста вытекает и «новая» философия христианской жизни, а из «новой» философии исходит «новая» евангельская практика: «новые» виды собраний и «новые» способы проповеди. Этот «новый» евангелизм употребляет тот же язык, что и старый, но содержание и акценты у него совсем другие.
Старый крест не хотел иметь ничего общего с миром. Для гордой Адамовой плоти он означал конец её похождений. Он подводил её под действие смертного приговора, вынесенного Синайским законом.
«Новый» крест, наоборот, не имеет ничего против человеческого рода; он протягивает ему дружественную руку и даже пытается представить, что является источником целого океана хороших, чистых удовольствий и невинных наслаждений. Он позволяет Адаму жить без вмешательства в его жизнь. Его страсти остаются без изменения; он по-прежнему живёт в своё удовольствие с той лишь разницей, что теперь он находит отраду не в скверных песенках и горьком пьянстве, а в пении хоров и просматривании религиозных фильмов. Акцент всё равно остается на наслаждении, хотя развлечения у него теперь более высокого морального, а точнее, интеллектуального порядка.
«Новый» крест подразумевает также «новый» и совершенно иной подход к благовестию. Евангелист теперь не требует отвержения старой жизни прежде, чем можно будет получить новую. Он проповедует не контрасты, а сходство между миром и Евангелием. Он ищет ключи к общественным интересам, показывая, что христианство вовсе не несёт с собой неприятных требований, наоборот, оно предлагает то же, что и мир, только на более высоком уровне. Вместо открытого протеста против греховного безумия мира, следует «разумное» разъяснение, что Евангелие, в принципе, предлагает то же самое, но только религиозная продукция лучше.
«Новый» крест не казнит грешника, он лишь даёт ему другое направление. Он переводит грешника в более лёгкий и весёлый образ жизни, сохраняя при этом его прежнее самоуважение. Тому, кто любит показать себя, он говорит: «Приди и покажи себя для Христа». Эгоисту посоветует: «Говори о своей духовности». Искателям приключений скажет: «Приди и изведай романтику христианской жизни». «Новый» крест, чтобы стать приемлемым для публики, идёт в ногу с текущей модой.
Может быть, в философии «нового» креста есть искренность, но такая искренность не спасает его от фальши. Система взглядов «нового» креста фальшива, потому что слепа. Она совершенно искажает весь смысл креста.
Старый крест — это символ смерти. Он был предназначен для насильственного обрыва человеческой жизни. В Римские времена человек, взявший крест и отправившийся с ним
в свой последний путь, уже попрощался со своими друзьями. Назад он больше не вернётся.
Крест не идёт ни на какой компромисс, ничего не отменяет, ничего не щадит. С благой целью он казнит всего человека без остатка. Он не пытается разговаривать со своей жертвой в хороших тонах. Он поражает безжалостно и тяжко, и, когда заканчивает своё дело, человека больше не существует.
Род Адамов находится под смертным приговором. Этот приговор нельзя отменить, его невозможно избежать. Бог не может улучшать плоды греховной плоти, хотя бы они казались невинными и прекрасными в глазах людей. Бог спасает человеческую личность, ликвидируя её, а затем воскрешая для новой жизни.
Евангелизм, проводящий дружественные параллели между путями Божьими и путями человеческими, лжив по отношению к Библии и жесток к душам его слушателей. Вера Христова не параллельна миру, она пересекает его. Приходя ко Христу, мы не поднимаем на высший уровень нашу старую жизнь — мы оставляем её у креста. Пшеничное зерно, упавши в землю, должно умереть.
Проповедники Евангелия не должны думать о себе как о публичных уполномоченных, посланных для установления добропорядочных отношений между Христом и миром. Никто не должен пытаться сделать Христа приемлемым для большого бизнеса, прессы, спорта или современного образования. Проповедники Евангелия — не дипломаты, а пророки, и наша весть — не компромисс, но ультиматум.
Бог предлагает жизнь, но не улучшенную старую, а жизнь, вытекающую из смерти. Она всегда находится по ту сторону креста. Кто хочет ею обладать, должен пройти под жезлом. Он должен отвергнуть себя и согласиться со справедливостью вынесенного ему Божьего приговора.
Но что значит практически для приговоренного человека найти жизнь во Христе Иисусе? Как провести это богословие в жизнь? Просто он должен покаяться и верить. Он должен отвергнуть свои грехи, а затем жить, отвергнув себя. Пусть он ничего не скрывает, ничего не защищает, ничего не извиняет. Пусть он не пытается искать условия соглашения с Богом и признает себя достойным смерти.
А потом с простым доверием пусть посмотрит на воскресшего Спасителя и от Него получит и жизнь, и возрождение, и спасение, и силу. Тот самый крест, на котором закончил земную жизнь Иисус, положил теперь конец грешнику, и сила, воскресившая из мертвых Христа, воскресит его для новой жизни во Христе.
Э. У. Тозер
Перепечатано из журнала «Вестник истины» № 4/1990.
"Вифлеем", №2(3)/2003