В настоящей работе была предпринята попытка перевода на русский язык третьей части «Толкования на книгу Иова» (Moralia super Iob) святителя Григория Двоеслова, папы Римского. Перевод сопровождается краткой вводной статьей, где из общих вопросов, относящихся ко всем книгам Моралий, рассматриваются только источники для них (по общей концепции проекта, сформулированной научным руководителем), – главным образом, на основе третьей книги Моралий.. При написании нашей статьи была использована критическая статья Робера Жийе (Dom R. Gillet), предваряющая текст и перевод на французский язык первой и второй книг Толкования, изданных в серии Sources Chrétiennes (Grégoire le Grand. Moralia sur Job / Ed. R. Gillet / / Sources Сhretiénnes 32 bis. Paris, 1990). На базе основных сведений об источниках Моралий, приведенных в статье Р. Жийе, были высказаны некоторые самостоятельные соображения. Текст перевода снабжен примечаниями, в которых осмысляются некоторые интересные особенности мысли святителя и которые не могли быть вынесены в вводную статью по причине несоответствия их содержания достаточно узкой теме последней. В качестве источника критических замечаний в отношении разности духа восточного и западного типа религиозного мышления, которая очевидна при чтении некоторых мест труда святителя Григория, мы прибегали к труду протопресвитера Иоанна Романидиса «Первородный грех» . Эта работа оказалась полезной в выявлении сходных мотивов в мышлении святителя Григория и блаж. Августина, богословию которого о. Иоанн уделяет много внимания.
В некоторых трудных местах текста нашей книги Моралий мы обращались к английскому переводу её, осуществленному Дж. О’Доннелом (James J. O'Donnell) и находящемуся в сети Интернет ( ). Однако, к сожалению, нужно признать, что автор указанного английского перевода не стремился, по всей видимости, к точности его, поэтому некоторые неясные структуры так и остались невыясненными, о чем указано в тексте настоящего перевода.
Цитаты из Священного Писания были переводимы вместе с текстом, поскольку, как указано в нашей вводной статье, вариант Вульгаты имеет принципиальное значение для построения толкования. Случаи, когда используется вариант Семидесяти, специально оговорены.
ИСТОЧНИКИ ТОЛКОВАНИЯ СВЯТИТЕЛЯ ГРИГОРИЯ ВЕЛИКОГО.
В рамках настоящей работы представляется возможным и актуальным дать обзорный очерк источников толкования святителя книги Иова – на основании третьей книги Моралий.
Вопрос оказывается достаточно суженным с самого начала из-за того факта, что святитель Григорий не владел свободно греческим языком и не мог читать греческих авторов в оригинале. Так, после избрания его на папский престол он во многих своих посланиях сокрушается о том, что ему недоступен язык одной из важнейших частей Церкви . Однако, несмотря на незнание святителем греческого языка, при толковании священных книг Писания он учитывает и иногда ссылается на текст Семидесяти, хотя преимущество, все же, отдается варианту Вульгаты. Можно предположить, что или святитель имел в распоряжении латинский перевод Септуагинты, или прибегал в этом к помощи владеющих греческим языком (нужно вспомнить, что толкование на книгу Иова было осуществлено им в бытность его апокрисиарием в Константинополе ).
а) Священное Писание.
Процентные соотношения в употреблении Григорием книг Священного Писания Ветхого и Нового Заветов указал Жийе . В настоящей работе можно отметить три особенности в ссылках святителя Григория на Священное Писание.
Во-первых, цитаты из Писания Ветхого Завета заметно превосходят численно цитаты из Нового Завета.
Во-вторых, свт. Григорий в своих экзегетических трудах очень редко обращается к текстам священных книг, на которые он составил толкование (толкование на книгу Иова, на первые 8 ст. книги «Песнь Песней», «Изъяснение на первую книгу Царств», «Толкование на семь покаянных псалмов», «Книга согласия некоторых свидетельств Священного Писания», гомилии на книгу пророка Иезекииля, гомилии на Евангелие). В «Моралиях» книга Иезекииля цитируется редко, в «Пастырском правиле» она встречается чаще. Книги Иова и Песни Песней кроме специально посвященных им толкований не встречаются почти нигде более в трудах святителя. Не цитирует святитель и исторических книг, толкование которых существовало, но было утрачено .
В-третьих, представляет особенный интерес вопрос буквального цитирования святителем Григорием библейских мест. Латинский текст книги Иова, цитируемый им, в основном совпадает с текстом Вульгаты. В научном издании Немецкого Библейского общества с комментариями Р. Вебера в критическом аппарате к книге Иова имеется лишь два случая незначительных текстуальных расхождений библейских цитат из Моралий с Вульгатой. Однако нужно заметить, что иногда латинские цитаты Священного Писания даются в соответствии с переводом Семидесяти, на что специально указывается в аппарате к тексту Моралий в издании Ж. Миня. Таким образом, святитель имел в распоряжении и греческую Библию, и в случае необходимости, когда смысл латинского текста его не устраивал или устраивал не полностью , он строил свои рассуждения исходя именно из греческого текста.
И конечно, он никогда не упускал «преимуществ» латинского текста. В 22-й главе настоящей книги Моралий, при обращении к Иов 13, 3-4 приводится пример такого толкования, построенного на несовпадающем с греческим латинском тексте. По переводу Семидесяти это место имеет следующий вид (на него ориентируется и славянский перевод): – вº б¨ ±ст¿ врhчеве непрhведнiи W целBтеле злaхъ вс©Синодальный перевод и основные переводы на западные языки имели ориентиром еврейский (масоретский) текст Библии, когда передавали это место как: «Я желал бы состязаться с Богом. А вы сплетчики лжи; все вы бесполезные врачи» (см. по изданию Немецкого Библейского общества под ред. K. Elliger’a и W. Rudolph’a: והוכח אלֿאל אחפץ׃ ואולם אתם טפליֿשקר רפאי אלל כלכם׃). Однако свт. Григорий намеренно следует тексту Вульгаты, где предлагается следующий вариант: «fabricatores mendacii, et cultores perversorum dogmatum», первая часть которого – fabricatores mendacii – совпадает с еврейским подлинником и соответствующими переводами, а вторая часть – cultores perversorum dogmatum, «ревнители неправильных учений» – должна быть признана свободным переложением еврейского «רפאי אלל». На все это необходимо указать, чтобы стало ясным, что случай несоответствия переводов дал святителю Григорию возможность более глубокого и формально более обоснованного толкования образа друзей Иова в смысле еретиков.
Такое явление нельзя оценить однозначно. Отрицательной стороной этого нужно признать начинающийся путь развития независимой от восточной традиции экзегезы – в рамках, определяемых только библейским текстом Вульгаты. Положительным аспектом такой независимости нам представляется свежесть восприятия библейского текста, обусловленная тем, что перед толкователем оказываются разные варианты текста, а различные оттенки звучания одного и того же места на двух языках значительно уточняют содержание его.
В качестве примера такого уточнения греческого текста благодаря наличию латинского перевода приведем цитату святителя Григория из Нового Завета, Рим. 8, 3 в настоящей книге Моралий, в главе 18. Греческий оригинал этого места послания к Римлянам сложен для перевода, о чем свидетельствует разнообразие его интерпретаций в переводах на западные языки. Это текст: . Ближе всего к греческому славянский перевод: < грýс» ®суд© грrхъ в¨ плAти, но в нем смысл он страдает той же туманностью, что и в греческом оригинале. В Синодальном и в большинстве западных переводов была сделана попытка разъяснить значение предлога (слав. <), поэтому мы встречаем такие объяснения, как: «в жертву за грех» (Синод.), «um der Suеnde willen» (Martin Luethers Ubersetzung), «to be a sacrifice for sin» (New Jerusalem Bible), «à expier le péché» или «à cause de péché» (Traduction Oеcuménique de la Bible).
Контекст, в котором святитель Григорий обращается к настоящему месту послания к Римлянам, предполагает совершенно иное понимание его. Святитель ориентируется на латинский калькированный перевод, передающий греческое более простым латинским предлогом de. В устах Григория он получает инструментальное значение, т.е. «ut de peccato damnaret peccatum» означает: «Да поразит грехом грех». Предположение, что именно святителю принадлежит правильное понимание настоящего сложного места, может быть подтверждено в рамках греческой грамматики: греческий предлог управляющий словом «грех» в родительном падеже, вполне может иметь в виду тот же самый инструментальный смысл, понимаемый только более широко, и выражение будет отвечать на вопрос «как?». См., например, в гнезде в словаре Liddel-Scott’a, значение места и состояния (I), и, особенно, значение ценностного критерия (V), близко приближающееся к творительному падежу, ср. примеры: – «движимые малым», «быть сделанным любой [ценой]». То есть Христос «поражает грех», находясь в состоянии , будучи облеченным «грехом», где под «грехом» мы понимаем человеческое естество, – исходя из толкования святителя .
В заключение нужно заметить, что сопоставление подобных расхождений между греческим и латинским текстами Библии, исходя из толкования святителя Григория, может иметь самостоятельное значение в библеистике.
б) Упоминаемые авторы.
В отношении авторов, на которых прямо ссылается святитель Григорий, нужно сказать, что их мало, поскольку, как пишет Р. Жийе, «отсутствие адресованных цитат являлось общей чертой древней письменности, и после Изократа, создателя риторической этики, собственные имена не приводились вообще или очень редко» . В своих посланиях он упоминает несколько имен: это «Игнатий Антиохийский, Киприан, Иларий, Василий, Григорий Назианзин, чье “Защитительное слово”, кажется, читал Григорий Великий, Епифаний, Амвросий, Иероним, Августин, Лев Великий, Филастр, автор “Liber de haeresibus”» .
в) Скрытые цитаты.
В своем послании к Леандру Григорий говорит, что книга Иова, «это туманное произведение», ждет еще своего толкователя. Однако до него святой Иларий составил на него несколько бесед, святитель Амвросий написал четыре книги под названием «De interpellatione Job et David», блаж. Августин – «Adnotationes in Job», не говоря уже о греках: Оригене, святителе Иоанне Златоусте и многих других писателях. Но многие из перечисленных трудов не являются в строгом смысле толкованиями книги Иова, а те, которые заслуживают такое имя, по своей краткости и иному духу несравнимы с книгами Моралий. Р. Жийе делает вывод: «Даже если Григорий и был знаком с ними, то должен был оценить их малополезными для того труда, который задумывал» .
В общих чертах толкования святителя Григория, по замечанию Жийе, сходны с идеями ранних толкователей. Так, Иов есть образ Христа, его друзья – еретиков, то, что в латинской традиции было высказано Амвросием. А Иларий Пиктавийский делал особенный акцент на невинности страданий Иова. Перевод имен друзей Иова, как и всех других еврейских имен, Григорий заимствует из «Лексикона» Иеронима.
Р. Жийе вкратце описывает ситуацию, сложившуюся с текстами, приписываемыми другим ранним авторам и принадлежащими, в действительности, святителю Григорию. Некоторые ученые, не исследовав происхождение подобных отрывков, указывают на сходство стиля, языка и метода толкования их с Моралиями папы и говорят о возможном влиянии их на святителя Григория. Такую проблему представляют фрагменты помещенные в 23 томе Патрологии аббата Миня под именем Иеронима Стридонского и «Толкование на книгу Иова» Филиппа, ученика блаж. Иеронима .
Возможно также проследить ряд заимствований у преп. Иоанна Кассиана Римлянина, поскольку святитель Григорий находился в русле той же аскетической традиции, что и великий подвижник Западной Церкви. Р. Жийе уделяет большое внимание исследованию этих связей, рассматривая их учение о постоянном подвиге и трезвении. Однако исходя только из содержания третьей книги Моралий невозможно привести конкретные примеры.
Что касается влияния блаженного Августина на богословские представления и предпосылки Григория, то даже в рамках 3-й книги Моралий оно весьма ощутимо. Практически везде это сходство касается юридического понимания определенных сторон догматического учения. Во-первых, вслед за Жийе укажем на совпадение текстуальном в плане выражений, содержащих учение об Искуплении :
Августин
De Trinitate, 4, 13, PL 17, 899. Которое (наказание) Господь как недолжное воспринял, дабы нас должное (наказание) не познало.
Sermo 114, 3. Принял ради нас то, что не подобало, дабы освободить нас от подобавшего нам. Григорий
Моралии 3, 27. Если бы Он не принял недолжную для Себя смерть, то не освободил бы нас от должной для нас смерти.
Во-вторых, это влияние выражается на уровне предпосылок нравственного учения. Это несколько мест:
1) В четырнадцатой главе нельзя не отметить отождествления сущности греха Адама с глубинной сутью личных грехов последующих людей, как наследников Адама: прегрешение Адама только «усугубляется злоупотреблением» остального человечества. Такое отождествление имеет в основе августиновское понимание греха Адама и вообще человеческого греха как нарушения Божественной воли и Божественного порядка. Прот. И. Романидис замечает, что блаж. Августин центральное значение в жизни всякого человека видит именно в подчинении Божественному порядку, т.е. каждый человек ничем по существу не отличен от первого Адама .
2) В тридцать шестой главе святитель Григорий ясно высказывается в том смысле, что движущая сила порока и движущая сила добродетели тождественны, что нужно только изменить намерение (intentio), поставить на место дурной цели цель Божественную, и тогда «пороки могут послужить на пользу добродетелей». Интересно заметить, что в 4-й главе книги о первородном грехе прот. И. Романидиса мы встречаем следующую критику западного представления о добродетели: «Западом… глубинная суть человеческого устремления оценивается как нормальная, неискаженная. Люди [после падения] лишены только истинного объекта желания, к которому они призваны быть нацелены» . Романидис далее подчеркивает, что в аскетике Восточной Церкви господствует осознание того, что человек находится в противоестественном состоянии, и весь путь христианина есть изменение ума от господствующих в этом мире движущих сил корысти и стремления к самодостаточному блаженству, проявляющихся, в частности, в пороках гнева, гордости, плотской похоти, — к несвоекорыстной любви, к добродетели как проявлению свободной любви, любви «по образу Божию». Святитель Григорий развивает в «прикладном», аскетическом отношении учение о падении как о лишении «истинного объекта желания», следуя блаж. Августину, введшему такое понимание добродетели в Западное богословие .
В целом, нельзя не признать, что толкование святителя Григория отличается самостоятельностью, будучи связанным с предыдущей традицией общим настроением и общностью духа.
ГЛАВА ПЕРВАЯ.
Историческое значение.
1. Блаженный Иов, после того, как оказался под угрозой смерти во время испытания, благодаря поношениям возвратился к жизни; а древний враг был посрамлен, увидев умножение там, где замыслил умалить чужое достояние. Но так как в первом сражении он увидел себя побежденным, то приступил к нападениям иного рода – искушениям, но с тем же порочным вниманием, как прежде, наблюдает за святым мужем: не совершит ли тот чего дурного. Ибо лукавый не может поверить ни в доброе, ни в приобретенное опытом. Тогда то, что было совершено им при первом нападении, вновь повторилось, как сказано:
Стихи 1, 2, 3. – Случилось, что когда в один день пришли сыны Божии и предстали пред Господом, пришел и сатана среди них и стал перед взором Его и сказал Господь сатане: «Откуда ты пришел?» Он же, отвечая, сказал: «Я обошел кругом землю и пешком исходил ее». И сказал Господь сатане: «Не заметил ли ты раба моего Иова, ибо нет подобного ему на земле, человека незлобивого и праведного, чтущего Бога и уклоняющегося от зла?»
Порицается бессилие тщеславия диавола. – О том, что мы подробнее разобрали выше, лучше умолчим, чтобы не получилось, что, обращаясь к уже обсуждавшимся предметам, мы приступим поздно к необъясненному. Итак, хотя и было сказано гласом Божиим сатане: «Откуда ты пришел?», никоим образом не хочу признать, что это говорится ему так же, как прежде. Ведь когда из того состязания, в котором некто потерпел поражение, он возвращается побежденным, и вопрос: «Откуда ты пришел?» задается ему, о ком известно, откуда он пришел, – чтό иное порицается как не бессилие его прежнего тщеславия? Все равно, как если бы Божественный глас прямо сказал сатане: «Вот ты побежден человеком, одетым в немощную плоть, ты, кто пытаешься восстать против Меня, Творца всех». Поэтому Господь тогда, назвав добродетели блаженного Иова прежними словами, но причисляя их уже к трофеям победы, сразу же прибавил:
ГЛАВА ВТОРАЯ.
Там же.—И до сего дня хранящего свою непорочность.
2. Иов сохранил в поношении свою непорочность к большей славе.—Все равно, как если бы Божественный глас прямо сказал сатане: «Ты хотя и совершил злое против него, он, все же, не оставил свою непорочность; и в том, в чём ты замышлял лишить его возможности роста, ты был принужден послужить к его возрастанию». Ибо непорочность ума, который Иов достойным всяческого прославления образом удержал в мирном расположении, была сохранена им при поношениях к еще большему прославлению его. Далее:
ГЛАВА ТРЕТЬЯ.
Там же. – А ты подвигнул меня против него, дабы я поразил его напрасно.
3. Бог поразил Иова напрасно, ибо в нем он не наказывал никакой грех; и, все же, не напрасно, ибо увеличил его достояние.—Дабы показать, что Бог и справедлив, и правдив, нужно исследовать, каким образом Он сообщает о себе, что напрасно поразил Иова. Ведь поскольку Он справедлив, то напрасно не мог поразить; и, напротив, будучи правдивым, Господь иного не мог сказать, кроме того, что действительно совершил. Следовательно, чтобы в нашем уме «справедливо» и «правдиво» друг с другом сочетались, – ибо Бог и говорил истину, и несправедливого ничего не совершил, – мы говорим, что блаженный Иов был поражен в какой-то мере напрасно и в какой-то мере не напрасно. Ведь Бог объявляет Себя и справедливым, и правдивым, и мы должны показать и истинность того, что Он сказал, и праведность того, что Он совершил. Все это было необходимо для того, чтобы святой муж, о ком только Богу и ему самому было известно, каковой добродетелью богат, обрел известность и ему ныне могли подражать все. Ибо, поистине, Бог не смог бы давать для других людей примеры добродетели, если бы сей остался без испытания. Итак, суть совершившегося в следующем: сила сокрушения показала силы Иова, дабы все могли подражать им; бедствия изобличили всё, что было неразличимо во время спокойствия. Однако и он в этих бедствиях возрос в добродетели терпения, также и слава воздаяния от его страдания в поношении увеличилась. Поэтому, – [скажу так,] чтобы была видна как истинность сказанного Господом, так и справедливость совершенного Им, – блаженный Иов и не напрасно подвергается бедствиям, поскольку увеличена награда, и все же напрасно страдает, ибо бедствия, которые он терпит, не являются наказанием ни за какое прегрешение. Напрасно страдает всякий, кто не впал ни в какую вину; и, напротив, не напрасно страдает тот, у кого приумножается награда за добродетель.
4. В каком смысле нужно понимать, что Бог был «подвигнут».—Что означает сказанное: «Ты подвигнул меня против него»? Неужели Истина возгорается из-за слов сатаны на причинение мучений своим подопечным? Кто заподозрит Бога в том, чтό для праведного мужа определит как недостойное? Но поскольку мы не можем представить себе удара, не сопровождаемого душевным движением, то это сокрушение Божественной силою Иова называется «движением». Здесь Божественный глас снисходит к нашим понятиям, дабы совершённое Богом могло быть хотя бы отчасти воспринято человеком. Ибо та сила, которая создала всё без нужды, которая царствует без презрения к низшим себя, которая поддерживает без труда для себя всё к существованию, которая управляет без нарушения свободы тех, кем управляет, которая даже наказывает без разгорячения, – все-таки таким образом наставляет бичами человеческие умы (насколько посчитает необходимым), что не переходит от света недвижимости во мглу множественности . Далее:
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ.
Стихи 4, 5. – Отвечая, сатана сказал: «Кожа за кожу, и за душу свою человек отдаст все, что имеет; но простри руку Твою и прикоснись к кости и плоти его, и тогда увидишь, каким образом он благословит Тебя».
5. Бог попускает диаволу постоянно возобновлять войну против святых, дабы он в поражении был чаще посрамляем.—Древний враг прибегает к внешним вещам, желая вынудить блаженного мужа к преступлению умом. Сатана говорит, что «кожей воздают за кожу», как часто мы, видя, что удар направлен в лицо, выставляем руку перед веками, дабы защитить глаза от удара; также и тело устремляем против удара, чтобы не быть ранеными, оставив тело в более податливом состоянии. Диавол, зная, что обычно происходит именно так, и говорит: «Кожа за кожу, и за душу свою человек отдаст все, что имеет». Все равно, как если бы он откровенно сказал: «Иов терпит все, что происходит вне его, столь невозмутимо, потому что боится, как бы не пострадать самому. То есть, именно забота о собственной плоти оставила его ум неподвижным при лишении всего, что подлежит восприятию телесных чувств. Пока Иов был занят тем, что пекся так о себе, то не сильно переживал о поражении своих близких». Поэтому диавол в последствии испрашивает самому Иову плотских страданий, говоря: «Простри руку Твою и прикоснись к кости и плоти его, и тогда увидишь, каким образом он благословит Тебя» (Иов 2, 5). Ранее он говорил: «Прикоснись ко всему, чем он владеет, и увидишь, каким образом он благословит Тебя» (Иов 1, 11). Теперь он, словно забыв о первоначальном своем предложении и, будучи побежден в одном, предлагает другое. И Божественное Провидение справедливо позволяет это ему, дабы неразумный спорщик наконец замолчал, будучи столь часто побежден. Далее:
ГЛАВА ПЯТАЯ.
Стих 6. – И сказал Господь сатане: «Вот он в руке твоей, сохрани только душу его».
6. Иов предается в руку противника таким образом, что все-таки остается хранимым в руке Помощника.—Итак, попущение страданий сопровождается стражей, заботящейся об охранении; Божественная воля оставляет избранного своего, охраняя его, или, напротив, – оставляя, охраняет; одно у него отдает на расхищение, а другое сберегает. Если бы Бог предал бы Иова полностью в руку противника, что бы было с обычным человеком (cum homine) ?! Следовательно, к этому осуждению на истязание примешивается мера любви, дабы в предстоящем сражении смиренный раб, испытав боль, победил, а гордый враг, хоть и имея попущение от Бога, был побежден. Святой муж предается в руку противника и все же удерживается в руке Сокровенного Помощника своего. Ибо он был одной из тех овец, о которых сама Истина говорит в Евангелии: «Не похитит их никто из руки Моей» (Иоан. 10, 28). Алчному врагу все же говорится: «Вот он в руке твоей». Так, Иов одновременно и в руке Божией, и в руке диавола. Бог говорит: «Вот он в руке твоей», но потом тотчас прибавляет: «Только душу его сохрани», и это ясно показывает, что Он является благосклонным Помощником, ибо удержал того, кого отдал, и, отдавая, не отдал до конца того, кого защищал от стрел Своего врага, хотя и покинул его.
7. Сатане повелевается сохранить то, во что ему не позволено вторгаться.—Что означает сказанное сатане: «Душу его сохрани»? По какой причине оказывается охранителем тот, кто вечно жаждет вторгнуться в охраняемое? Но сатане повелевается, чтобы он сохранил нечто и не смел во что-то вторгаться; об этом и мы в молитве умоляем Отца нашего словами: «Не введи нас во искушение» (Матф. 4, 13). Господь никоим образом не вводит в искушение, Кто всегда с милосердием защищает своих подопечных. Однако Он действует так, словно ему, напротив, свойственно вводить в искушение, а не ограждать нас от сих западней. Именно тогда Он не вводит нас в силки искушения, когда не попускает нам быть искушенными свыше наших сил. Точно таким же образом, как Бог называется вводящим нас во искушение, если попускает нам быть искушаемым от противника, так и противник был назван сохраняющим душу, когда ему было запрещено полностью одолеть её.
Стих 7. – Удалился сатана от лица Божия.
Каким образом сатана удалился от лица Божия ясно видно из того, что было сказано нами выше.
ГЛАВА ШЕСТАЯ.
Там же. – Поразил Иова язвою ужаснейшею, от стопы ноги его до главы его.
8. В теле Иова никакое место не было освобождено от муки, дабы в душе его никакая часть не осталась неисполненной славою.—О бедствиях рассуждают двояким образом: выясняя, сколько их и каковы они. Однако случается, что бедствия, – как многие количеством, так и тяжкие качеством, – часто бывают облегчаемы в следующем: когда их много, они не бывают слишком тяжки, а когда они жестоки, их не бывают много. Посему, с целью показать, до какой степени свирепости противник вооружился на святого мужа в своих нападениях, – не только невыносимой тяжестью их, но и их неисчислимым множеством, – посему, повторяю, говорится: «Поразил его язвою ужаснейшею»; и для пояснения обилия бедствий прибавляется: «От стопы ноги до главы», – и все это для того, чтобы никакая часть ума не осталась непрославленной у того, у кого никакая [часть] тела не была оставлена свободной от страдания. Далее:
ГЛАВА СЕДЬМАЯ.
Стих 8. – Он же осколком сосуда счищал [с себя] гной, сидя среди нечистот.
9. Иов, счищая с себя гной осколком сосуда, научает нас, что тот глиняный сосуд, который мы на себе носим, имеет вскоре разбиться.—Почему именно осколком сосуда он счищал гной, если не потому, что сосуд делается из глины? И что есть телесный гной, как не самая глина? Об Иове говорится, что он скоблил свои раны осколком сосуда, но можно бы было сказать: «Глиною очищался от глины». Так мы понимаем, что святой муж взял в руку то, что носил на себе, и осколком глиняного сосуда скоблил поврежденный глиняный сосуд. И это действие открывает, насколько он подчинил себе свое тело во время, когда оно пребывало в чистоте, что продолжал как хозяин спокойно печься о нем во время его столь невыносимого поражения. И он не сочувствовал заболеванию своего тела, ведь предназначил не кусок одежды, не пальцы, но черепок для очищения язв. Иов счищал гной осколком сосуда и, увидев через это себя самого в осколке сосуда, получил исцеление ран ума посредством [телесной] раны.
10. Лёжа среди мерзостей, Иов познает, что тело в скором времени станет навозом.—Так как часто на дух оказывает воздействие все, окружающее тело, и из-за происходящего вокруг нас, бренность нашего тела скрывается от взора наших сердечных очей, – как и некоторые сыны века сего, укрепляясь в скоропреходящих санах, председательствуя над высокими собраниями, радея о том, чтобы подчинить многих своей воле, пренебрегают вниманием к собственной бренности и не размышляют вовсе о том глиняном сосуде, который носят на себе, забывают, что в скором времени ему предстоит разбиться, – дабы показать, что блаженный Иов пришел к сознанию своей немощи, исходя из обстоятельств, и умножил пред своими очами всё величие своей отверженности, он описывается сидящим не на земле даже, которая на большей части своей поверхности обретается чистой и незагрязненной, – а среди нечистот. Тело помещало себя среди нечистот, дабы дух, возрастая к добру, познал о природе тела, что она взята из земли. Тело помещало себя среди нечистот, дабы уразуметь через мерзкое место, что в скором времени само окажется среди мерзостей.
11. Из бедствий святых мы должны уразуметь, что для них награда уготовляется посредством того, что для нечестивых является карой.—Когда блаженный Иов подвергся ущербу стольких вещей, был в печали о поражении смертью стольких детей, столькие страдания потерпел, когда очищал гноящиеся язвы черепком и, истекая гноем, поместил себя среди нечистот, – я жажду понять, почему же Всемогущий Бог тех, кого в вечности избрал себе любимыми, поражает жесточайшим образом, будто бы презирая их? Но видя раны и страдания блаженного Иова, тотчас возвожу очи ума моего к Иоанну и не без скорбнейшего удивления наблюдаю, что он, исполнившийся пророческого духа еще во утробе матери, он, кто, так сказать, еще «прежде рождения был возрожден», сей «друг Жениха»; тот, больше которого никого не восставало из рожденных женами, сей «пророк», который «[был] больше, чем пророк» (Матф. 11, 9), безбожными помещается в темницу, и из-за танца девицы лишается главы; муж таковой строгости [нрава], умерщвляется на осмеяние безнравственных. Или мы должны допустить в его жизни нечто иное, что такая презренная смерть призвана была искупить? Или когда-нибудь согрешил в пище тот, кто вкушал только акрид и мед лесной? Или не угодил Богу в чем-либо касательно качества своей одежды тот, кто поясом верблюжьим тело опоясал? Что могло оскорбить из беседы того, кто не удалялся из пустыни? Или что могло возложить вину болтливости на того, кто долгое время был отлучен от сообщества людей? Или, напротив, неужели вина молчания была вменена тому, кто обличил строго пришедших к нему, сказав: «Порождения ехиднины, кто научил вас бежать от будущего гнева?» (Матф. 3, 7; Лук. 3, 7; Марк. 1, 4). Что же значит, что Иов превозносится свидетельством Божиим и все же ударами бичей повергается до нечистот? Что значит, что Божественный глас восхваляет Иоанна, и все же он умерщвляется по слову хмельного в награду за танец? Что значит, что Всемогущий Бог так строго поражает в этом веке тех, кого прежде века избрал, если не потому, – как очевидно для благочестия верующих, – что повергает их в бесславное, зная, как воздаст им в великом. Итак, в этом мире каждый да будет размышлять только над тем, каковы будут страдания в ином мире всех, кого Он осудит, если Он поражает здесь с такой силой тех, кого любит; и насколько сильно пострадают все, кто будут обвинены на Суде, если не избегает потрясений жизнь удостаивающихся похвалы от Самого Судии!
ГЛАВА ВОСЬМАЯ.
Стих 9.—Сказала же ему жена его: «Доколе будешь пребывать в своей простоте? Благослови Бога и умри».
12. Диавол пытается стойких или расколоть терзаниями, или смягчить уговорами. Жену использовал в качестве лестницы, по которой хотел взойти в сердце Иова, но напрасно.—Древний враг человеческого рода обычно искушает двумя способами: пытаясь расколоть сердца стойких или внутренними терзаниями, или убеждениями со стороны. Против же блаженного Иова он упражнялся обоими из них. Сначала он причинил материальный ущерб отцу семейства, смертью детей сделал одиноким отца, теперь сокрушает самого дотоле невредимого Иова гниением язв. Но поскольку он увидел смердящего извне оставшимся изнутри здравым и того, кого вверг в наготу, узрел ставшим внутренне еще более богатым по произнесенной о нем похвале Создателя, то диавол уже с хитростью рассчитывает на то, что Иов находит опору в той вещи, посредством которой его хотят потеснить, и, будучи побежден ранее этим, обращается к более тонкому орудию – искусительным речам.
[Vet. V. ] Он повторяет козни древнего вида. Зная, каким образом Адам обычно впадает в заблуждение, приступает к Еве. Он видел, что блаженный Иов стоит словно на некоем возвышенном месте благодаря своим добродетелям, неодолимый среди убытков стольких вещей и среди стольких язв бедствий. Ибо он укрепил на высоком месте свой ум, и поэтому вражеские приступы не могли ему повредить. И противник ищет, какими бы ступенями взойти на эту обороняемую высоту. К мужу наиболее близка жена, она привязана к мужу. Диавол смог завладеть сердцем жены и обрел в нем подобие лестницы, с помощью которой желал достичь сердца мужа. Он завладел умом супруги, который есть лестница к мужу. Однако ничего и этим способом не добился, поскольку Иов относился к жене, как к подчиненной себе, а не начальствующей над собой. Иов научил праведным вещам ту, которой руководил змий, имея целью вынудить Иова говорить обратное. Итак, надлежало, чтобы шаткий ум [женщины] был заключен под строгое мужское наблюдение, ибо мужчине, право же, известно со времени первого падения, что женщина не умеет учить праведному. Поэтому и сказано Павлом: «Учить жене не позволяю» (1 Тим. 2, 12), ибо, без сомнения, всегда, когда она учила, удаляла от познания вечности. Итак, древний враг поместил среди мерзостей того Адама, который [благодаря этому] превзошел своей стойкостью самого Адама в раю; а женщину, свою помощницу, возжигая к словам соблазна на зло, диавол привел к тому, что она получила разумение святости: та, кто была наущаема, как погубить, была научена, как не погибнуть. И сколько он замышлял увеличить скорбь от наносимых ран, столько он воздвиг против себя самого оружий добродетели.
13. Диавол искушает нас в словах посредством тех, кто нам близки. — Слыша слова супруги Иова, склонявшей его на злое, мы должны со всяким трезвением остерегаться того, когда древний противник сам и посредством тех, кто нам близки, пытается поколебать стойкость нашего ума. Не смогши погубить нашего сердца своими собственными убеждениями, он часто приближается к нему вновь через языки близких к нам. Написано в Экклезиасте: «К друзьям твоим будь бдительным и наблюдай за домашними твоими» (Еккл. 32, 26). И пророк говорит: «Каждый ближнего своего да остерегается и во всяком брате своем не полагает доверия» (Иер. 9, 4). И, опять же, написано: «Враги человеку домашние его» (Матф. 10, 36). Коварный противник, когда видит, что сердца блаженных не принимают его, избирает тех, кого они любят, и говорит ласковыми словами устами тех людей, которые его любят, дабы во время, когда сила любви открывает сердце, меч его убеждения беспрепятственно мог вторгнуться в самые сокровенные укрепления праведности. Поэтому после лишения имущества, после смерти детей, после ран и повреждения членов тела древний враг подвигнул на Иова язык жены.
14. Порядок в последовательности искушений Иова.—Достойно исследования, в какой момент времени диавол соблазняет ум мужа словами пагубы. Мы видим, что он прибег к словам после нанесения ран, надеясь одержать легкую победу побуждением ко злу тогда, когда скорбь увеличилась до крайности. Однако если пристальнее всмотреться в общий порядок его искушений, то станет ясно, как злоискусен был его замысел. Итак, он применил сначала лишение материального: это повреждение не касалось ни его природы как человека, ни его плоти. После он отвратил от него друзей, что уже было по существу противно его природе как человека, но все же не касалось плоти . Наконец же, сокрушил и тело. Но так как все же и ранами телесными не смог достичь ранения ума, обратился к языку близкой к нему жены. Поскольку в открытой схватке он увидел себя жалко побежденным, то, словно из засады, набросился на него из уст супруги, сказавшей: «Доколе ты будешь пребывать в своей простоте? Благослови Бога и умри». Искушая Иова так, он сразу всё обнаружил. Через такое искушение жена получила освобождение от его власти, а перед святым мужем раскрылись все его хитрости. Жена Иова была помощницей диавола еще в одном отношении,– когда она сказала: «Доколе пребудешь в своей простоте?». Ибо Ева повторила свои слова. Потому что сказать: «Оставь простоту», не означает разве: «Послушанием, вкусив от запрещенного [плода], пренебреги»? Или сказать: «Благослови Бога и умри», не означает: «Нарушив заповедь, по которой ты создан, умри»? Но наш Адам явил силу, лежа среди мерзостей, а древний Адам, хотя и пребывал в раю стоящим, но оказался немощным. Ибо Иов ответил на слова убеждавшей его ко злу супруги так:
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ.
Стих 10.— Ты говоришь, как одна из глупых женщин. Если мы принимаем от Бога доброе, то почему не примем злого?
15. Иов, будучи в лишении внешнего, внутренне был исполнен Богом. В каком смысле бедствия называются злом.—Итак, враг поражается везде, везде побеждается, во всех состязаниях своих искушений низлагается, до той степени даже, что упускает обычное свое утешение, доставляемое ему послушанием женского ума. Между тем, уже побежденному, ему было приятно оставить святого мужа лишенным внешних вещей, хоть тот и был исполнен внутренне Бога. Павел, наблюдая в себе богатство внутреннего ведения и видя, что извне он есть ничто иное, как тленная плоть, сказал: «Имеем сокровище сие в сосудах хрупких» (2 Кор. 4, 7). Так и в блаженном Иове хрупкий сосуд ощущал вовне болезни язв, сокровище же его, что изнутри, пребыло чистым. Ибо хотя Иов и был повергнут в бедствия, внутреннее сокровище, растя неослабно, было явлено наконец вовне в словах научения к святости, произнесенных жене: «Если благое мы приняли из руки Господа, то почему не примем злого?». Благое означает дары Божии – временные или вечные, а злом в настоящем месте именуются бедствия, как и Господь сказал через пророка: «Я – Господь, и нет иного кроме Меня, Образующий свет и Творящий тьму, Делающий мир и Сотворяющий зло» (Ис. 45, 7). Однако зло, которое не имеет собственной природы, не творится Господом; а называет Он Себя сотворяющим зло в том смысле, что совершает действия, которые творятся для блага, – в то время как мы говорим, что они совершаются с целью повредить; так что они оказываются одновременно и злом из-за скорби, которую приносят согрешившим, и добром – по природе, которая им присуща. Так, яд для человека есть смерть, а для змеи – жизнь. Из-за того, что возлюбили настоящий век, мы удалились от любви нашего Создателя, и падший ум, предавшись любви к творению, отлучил себя от общения с Творцом. Следовательно, ум должен был быть сокрушен со стороны Создателя тем предметом, который он предпочел Создателю, дабы человек, которого Бог все же хочет исправить, нашел наказание в том, в чем не захотел признать свою вину; и тем скорее обратился к тому, что потерял, чем более исполненным скорби обнаружил то, чего возжелал. Поэтому и справедливо говорится: «Образующий свет и Творящий тьму», ибо пока извне нас окутывает тьма скорбей, внутрь сходит умный свет через это наставление. «Делающий мир и Сотворяющий зло», ибо мы обретаем примирение с Богом, когда вещи, созданные, по слову Божию, «хорошо весьма» (Быт. 2, 31), но отнюдь не столь же весьма желанные, обращаются на то, что для нас зло – на наши бедствия. Из-за греха мы стали враждебны Богу, поэтому необходимо возвратиться к миру с Ним через страдания. И когда какое-либо благое творение обратится кому-либо в скорбь, то ум наставляемого да исправится через это сокрушение для мира с Создателем. Итак, свои бедствия блаженный Иов назвал злом, ибо противопоставлял благо здоровья и спокойствия злу тех потрясений и волнений, которые причиняют искушения.
16. Память о даре, которая является радостью, хоть и в малой степени, да умеряет скорбь бедствия, которая заключается в страхе перед страданиями. Может быть неразумен ум у одной женщины, и порочен не целиком женский пол.—Посмотрим, каким искусством обладал произнесший против убеждения супруги: «Если благое приняли от руки Господней, то почему не примем злого?». Великое утешение содержится и в мучении, если только мы будем иметь воспоминание о прежних дарах нам Создателя, когда страдаем от противоположного этим дарам. Нас не будут терзать мысли отчаяния, если перед умом предстанет то, что созидается посредством наших страданий. Ибо написано: «Во дни счастья бывает забвение о несчастье, и во дни несчастья не вспомнится о счастье» (Сир. 11, 25) . Всякий, кто примет дарования, но не будет страшиться бедствий во время наслаждения этими дарами, – будет сокрушен в своем счастье из-за гордости. Напротив, у всякого, кто сокрушен бедствиями и не утешается во время скорбей воспоминанием о дарах, которые ему случилось получить, отчаяние расшатывает крепость ума. Поэтому необходимо, чтобы две эти вещи были всегда одна с другой связаны и имели силу поддерживать друг друга: чтобы памятование о дарованиях настолько умеряло сокрушение в бедствиях, насколько нарекания и страхования, присущие бедствиям, умаляют радость обладания дарованиями. Святой муж, дабы успокоить ум, теснимый бедствиями, помышлял о блаженстве прежних дарований, находясь среди скорбей мучений и говоря: «Если доброе мы приняли из руки Господа, то злое почему не примем?» Перед этим же справедливо прибавил: «Ты говоришь, как одна из неразумных женщин». У дурной жены Иова порок был в уме, но не в природе, почему он и не сказал: «Ты говоришь, как одна из женщин», но: «Как одна из негодных женщин», чтобы показать, что она помыслила о недолжном из-за посетившей её глупости, но не по причине устроенной так природы.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ.
Там же.—Во всех сих не согрешил Иов устами своими.
17. Иов не согрешил устами, ибо как неправедного не произнес, так и о праведном не умолчал.—Мы прегрешаем устами двояко: когда или говорим недолжное, или умалчиваем о должном. Ибо если бы молчание не было иногда грехом, то пророк не сказал бы: «Увы мне, ибо я умолчал» (Ис. 6, 5). Блаженный же Иов во всем, что говорил, устами нимало не согрешил, так как не сказал ничего гордостного против Поразившего его, но и не стал молчать о праведных вещах перед лицом супруги, убеждавшей его ко злу. Итак, не согрешил он ни словом, ни молчанием, воздавая одновременно благодарность Поражающему его Отцу и снабжая супругу, склонявшую его ко злу, знанием [Божественного] учения. Ибо знал, чтó подобает приносить Богу, а чтó – ближнему, т.е. терпение Творцу, а мудрость супруге. Ибо Иов и последнюю наставил через обличение, и Первого прославил, воздавая хвалу. Кто же из нас, если вдруг случится испытать на себе хотя бы одно бедствие такой же, как у сего, силы, не падет тотчас до самых сокровенных глубин своих расслабленным и раздробленным? И вот, поверженный извне через раны плоти, остается непреклонным изнутри благодаря крепости ума; и видит, что никакой из ударов не касается его, ибо враг уязвлял себя своей собственной рукой. Иов бдительно предвосхищал удары, направляемые в него через бедствия словно напрямую и словно из западни посредством слов. Наш воин в пылу сражения во все стороны выставил щит своего терпения; противоборствовал копьям, идущим к нему отовсюду, и вращал ум на все стороны, свойственные доблести, обозревая нарушающие его покой беды.
18. Был искушаем друзьями.—Древний враг, чем доблестнее побеждается, тем яростнее возгорается на нападение. По той причине, что женщина, наущаемая им, умолкла, он возжег других, которые должны были по его наущению употребить оскорбление. Как ранее враг прилагал все свои усилия к тому, чтобы сокрушить Иова через новые и новые бедствия, так и сейчас он старается пронзить его крепкую грудь, причиняя ему больше и больше словесных оскорблений.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ.
Стих 11.—Итак, трое друзей Иова, услышав обо всех бедствиях, которые приключились с ним, пришли каждый из своей местности: Елифаз Феманит, Балдад Сухит и Сафар Наамафит. Они совещались между собой, чтобы посетить его и утешить.
19. Правильное намерение друзей Иова очерняется их неосторожностью.—О тех, кто пришли по соглашению между собой ради утешения терпящего бедствие, открывается, какая сила любви была между ними и пораженным. Но все же, хоть Писание и свидетельствует о них, как о друзьях такового мужа, – говоря об их заботливости и правильности намерения, – оказывается, что это их намерение очерняется тем, что они столь скоро перешли к неправедным словам, в чем стала явной их неосторожность перед глазами Строгого Судии. Далее:
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ.
Стих 12.—Когда подняли они издалека глаза свои, не узнали его; и, воскликнув, возрыдали и, разодравши одежды, посыпали пыль на главы свои к небу.
20. Намеревающийся утешать страждущего должен и сам скорбеть. И меру печали его да усвоит себе.—Поскольку лицо страждущего изменили язвы, то его друзья, рыдая и восклицая, раздирают на себе одежды, посыпают себе голову пылью. Когда увидели столь изменившимся того, к кому они пришли, лицо утешающих изменила внезапная скорбь. Порядок утешения скорбящего таков, что, когда мы хотим отвлечь от рыдания кого-либо, нам следует сперва своим рыданием согласовать свое настроение с его воплем. Скорбящего ведь не может утешить не согласующийся с его скорбью, ибо, отличаясь от страждущего отсутствием его беды, он ничего не может дать бедствующему, будучи отделен от него настроением ума. Таким образом, сначала должен быть смягчен дух, чтобы можно было приступить к скорбящему, приступив же, усвоиться ему, а, усвоившись, и отвлечь от скорби. Подобным образом, кусок железа не скрепится с другим, если каждый из двух кусков не будет смягчен жаром огня; ничто твердое не может быть прикреплено к мягкому, если сперва его твердость не будет умерена с мягкостью и оно не станет тем же самым, к чему хотят его прикрепить. Так и мы не сможем поднять поверженных ниц, если не преклоним нашу прямоту, так как пока прямота будет отделять стоящего от согнутости поверженного, нам никогда не поднять того, к кому не желаем наклониться. Поэтому друзья Иова, дабы отвлечь его от печали, сами восприняли скорбь: увидев израненное тело его, они поспешили разодрать свои одежды, увидев его искаженным в страдания, поспешили замарать свои головы пылью, – чтобы тем легче страждущий муж принял их слова, чем больше сходного со своим страданием нашел в них.
21. При всем этом все же нужно знать, что желающему доставить утешение страждущему, необходимо соблюсти меру в той скорби, которую он принимает ради скорбящего, чтобы не случилось, что скорбящего он не только не утешит, но по причине неумеренной печали повергнет дух страдающего в бездну отчаяния. Печаль наша так должна быть сочетаема с печалью бедствующих, чтобы могла в своей умеренности поднимать, а не еще более повергать из-за несоразмерности ее. Присмотримся и увидим, что друзья Иова соскорбели более необходимого в своем утешении, ибо они, видя только степень его сокрушения, но не ведая ума сокрушенного, обратились к такому безмерному плачу, словно сокрушенный муж, обладавший подобной крепостью, испустил и самую душу из-за телесных болезней.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ.
Стих 13.—И сидели они с ним на земле семь дней и семь ночей, и никто не говорил ему никакого слова; ибо видели что скорбь его жестока.
22. Непрерывно ли, или с промежутками семь дней и ночей сидели с Иовом друзья, – точно неизвестно.—Непрерывно ли семь дней и семь ночей сидели со страждущим Иовом, или семь дней и столько же ночей они усердствовали только в частых посещениях его, – мы не знаем. Однако часто мы говорим, что занимаемся столько-то дней таким-то предметом, хотя не все те дни постоянно ему посвящаем. Часто и Священное Писание заменяет как целое частным, так и частное целым. Для обозначения целого употребляется частное, когда, например, Писание описывает семью Иакова и говорит: «Вошел Иаков в Египет с душами семьюдесятью» (Быт. 46, 27). А целое, хотя и используется название части, Писание подразумевает, когда Мария у Господня гроба недоумевает, говоря: «Унесли Господа моего и не знаем, где положили Его» (Ин. 20, 2). Конечно же, она пришла, ища только тела Господа, но скорбит, словно унесли всего (т. е. живого) Господа. Здесь же неясно, употребляется ли в отношении частного целое, или нет.
23. Ни в словах Иов не был опрометчивым, ни после должного молчания неосторожен.—Не стоит проходить с пренебрежением мимо того, что друзья столь долго молчали и столь сильно были осуждены, начав говорить. Ибо есть некоторые, кто начинают говорить опрометчиво, начатое же с безрассудством впоследствии становится еще более безрассудным. Есть такие, кто начинают поздно говорить, но, начавши, не стараются сохранить меру в своих речах. Так друзья Иова, увидев его скорбь, долго молчали, но, начав поздно говорить, они стали говорить с безрассудством, ибо не радели сохранить покой страждущего. Они удерживали язык, чтобы не он начал говорить ранее определенного ими времени, однако, когда он начал говорить, они не потрудились умерить его действия, чтобы язык не перешел из-за своей опрометчивости от утешения к оскорблению. Они по доброму намерению пришли для того, чтобы утешить, но все, что благочестивый ум принес Богу чистого, осквернили опрометчивые речи. Написано: «Если приносишь правильно (т.е. по заповеди), но не разделишь правильно, то согрешил ты» (Быт. 4, 7). Правильно приносится то, что совершается с добрым намерением. Неправильно же разделяется тогда, когда мы не рассуждаем с чуткостью о том, что совершаем. Итак, «правильно разделять» означает взвешивать, размышлять с трезвостью и подобающей с нашей стороны заботой. И, разумеется, тот, кто пренебрегает этим, согрешает, хотя и делает приношение.
24. Необходимо наблюдать, чтобы начатое с доброй целью, мы смогли завершить с добрым окончанием.—Часто мы не знаем, каков будет окончательный суд относительно того, за что беремся с добрым намерением, но совершаем без должного внимательного рассуждения; и подчас оказывается причастным и повинным в преступлении то, что, кажется, повод для добродетели. Всякий, кто рассмотрит дела друзей блаженного Иова, не сможет отрицать того, что они пришли к нему по благочестивому побуждению. Размыслим же о том, какой силой должна была обладать их любовь для того, чтобы собраться единодушно к пораженному; какая добродетель терпения для того, чтобы сидеть семь дней и ночей со страждущим; какое сострадание для того, чтобы посыпать голову пылью! Однако же, начав говорить, они приняли осуждение там, где они желали получить награду; у невнимательных часто оканчивается грехом то, что начиналось единственно с целью получить награду . Так, они погубили своими безрассудными речами все то доброе, что приобрели со стольким трудом. И если благодать Божественного Духа не научила бы их принести жертву за свою вину, то они могли бы быть наказаны Господом в том, в чем хотели угодить Ему. Они не угодили Судии в том, в чем по своему неразумию усердствовали, будто бы радея о защите Судии. Поэтому мы и говорим все это, чтобы привести на память читающих, с каким вниманием да остерегается каждый того, чтобы совершать нечто с недостаточным устремлением; ибо вот какой карой Господь наказывает всё, что хотя и начато с благим намерением, но смешалось с безразличием и небрежением, и каковыми напастями вразумляет. Кто иной считал, что действует ради получения награды, как не тот, который ради защищения Бога дерзнул сказать нечто против ближнего, или не тот, который семь дней и ночей молчал ради скорби ближнего? Друзья блаженного Иова все же, поступая так, пришли к греху, хотя и потрудились, – зная только ценность утешения, которое хотели доставить Иову, но не ведая, с какой осторожностью необходимо совершать это. Поэтому нужно, чтобы мы не только думали, чтó совершить, но также и о том, с какой осторожностью подобает искать совершения желаемого. Сначала – совершать не зло, и уже после – не совершать добро невнимательно. К каковой необходимости совершать добро с вниманием нас призывает пророк, говоря: «Проклят человек, делающий дело Господне с небрежением» (Иер. 48, 10). Все это помогает нам в том, чтобы мы боялись не только за то, что мы совершили дурного перед тонким и неразумеваемым судом Жестокого Судии, но и за то, что в нас есть доброго, ибо часто оказывается грехом в Его рассуждении то, что казалось добродетелью до Его суда, и там, где ожидали справедливую мзду за совершённое, последует наказание справедливого возмездия.
Аллегорический смысл.
25. Каково единство Христа и Церкви.—Мы окинули беглым взглядом то, что касается истории, сейчас же обратимся к словам с таинственным значением, заключенным в аллегориях. Но поскольку в начале данного труда, когда мы говорили о единстве, связывающем Главу и Тело Христово, мы с пристальным вниманием предварили уже многие мысли о взаимосвязанности их в любви: ибо, поистине, Господь много терпит через Свое Тело, которым являемся мы, и, все же, Его Тело, то есть Церковь, в своей Главе, то есть Господе, уже ныне прославляется на небесах. В настоящий момент мы считаем необходимым показать меру страдания Сей Главы, дабы стало видно, сколь многое Она терпит через Свое Тело. Ибо если нашу Главу не затрагивали бы наши страдания, то Она не стала бы восклицать о пораженных членах Своего Тела против своего истязателя даже до самых небес: «Сауле, Сауле, почему ты преследуешь Меня?» (Деян. 9,5). Если наши страдания не были бы и Его болезнями, то уверовавший, но страдающий Павел не стал бы говорить: «Восполняю недостаток скорбей Христовых в плоти моей» (Кол. 1, 24). И, все же, в удивлении о Воскресении своей Главы, он говорит: «Который нас совоскресил и даровал нам воссесть на небесах» (Ефес. 2, 6). Хотя его, пребывающего на земле, и отягощали страдания от гонений, он под тяжестью своих болезней пребывал на небе, участвуя в славе Главы. Начиная рассмотрение страданий Главы, мы придем к мучениям тела. О других же вещах, – о том, что в некоторый день сатана приступил пред лице Господне, о том, что он был спрошен, откуда приходит, о том, что блаженный Иов был превознесен похвалой Великого Творца, – мы избегаем говорить повторно, так как уделили этому уже достаточно внимания. Ибо долгое удерживание ума в уже обсуждённом предмете становится препятствием для обращения к тому, о чем еще не говорилось. По этой причине мы будем истолковывать в аллегорическом смысле только те места, в которых найдем прибавить к уже сказанному нечто новое. Далее:
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ.
Стих 3.—Ты подвигнул Меня против него, дабы Я поразил его напрасно.
26. Христос поражен напрасно в отношении Себя и не напрасно в отношении нас.—Если блаженный Иов образует нашего Искупителя в страдании, то какой смысл могут иметь слова Господа к сатане: «Ты подвигнул Меня против Него»? Посредник между Богом и людьми, человек Иисус Христос, дабы упразднить вину наших прегрешений, пришел претерпеть язвы нашей смертности; однако если Он неразделен с Отцом по Своей природе, каким образом Отец сказал о Себе, что Он подвигнут сатаной против Него, тогда как мы ясно верим, что согласие Отца и Сына не нарушается никаким неравенством власти и никаким различием изволений? И, однако, Тот Самый, Кто равен Отцу по Божеству, пришел ради нас на язвы телесные, которые не смог бы претерпеть, если бы не воспринял, искупая, образ ущербного человека . Ведь если бы первый человек не согрешил, то Второй не пришел бы для позора страданий. Как первый человек был отдален сатаною от Бога, так Господь приближается ко Второму человеку. Итак, сатана подвигнул Господа на поражение Его, когда в раю ниспроверг грехом непослушания первого человека с высоты праведности. Если бы первый Адам сперва из-за добровольного преступления не был увлечен к умерщвлению души, то Второй Адам не пришел бы для добровольного умерщвления плоти без всякой вины. Поэтому справедливо говорится нашим Искупителем сатане: «Ты подвигнул Меня против него, дабы Я поразил его напрасно». Все равно, как если бы было прямо сказано: «Так как сей Адам не по своей, но по вине того Адама был умерщвлен, ты Меня на сокрушение сего Адама подвигнул уже тогда, когда того Адама увлек лживым искушением». Почему и справедливо прибавлено: «напрасно». Ведь напрасно поражается тот, кто несет наказание за грех, но не запятнан приобщением к нему. Напрасно поражается тот, кто не имел личных согрешений, но, все же, принял – без вины – уязвление тела. Об этом говорит пророк: «Что не захватил, то должен отдать» (Пс. 68, 5). Тот, кто был создан для рая, восхотел похитить подобие Божественного могущества по своей гордости, однако за грех этой гордости без своей вины воздал Посредник. Поэтому некий мудрец сказал Отцу: «Ты праведен и праведно всем управляешь, осуждаешь, однако, того, кто не должен быть наказан» (Прем. 12, 15).
27. О том, что Бог возлюбил Невинного в Своих страданиях Христа.—Однако нужно размыслить, каким образом Он справедлив и праведно управляет всем, если осуждает Того, Кто не должен быть наказан. Ведь наш Посредник не должен был быть наказан за Себя, ибо не был причастен никакому греху. Но если бы Он не принял недолжную для Себя смерть, то не освободил бы нас от должной для нас смерти. Поэтому Отец, будучи справедлив и наказывая Праведного, всем управляет справедливо, ибо оправдывает всех посредством того, что осуждает за грешников Неимеющего греха, дабы все избранные возвысились до высот праведности – наказание Пребывающего выше всех за нашу неправедность. Тот, кто здесь упоминается как «Пораженный напрасно», в другом месте Писания называется «Осужденным недолжно». Ибо Тот, Кто поражается напрасно в отношении Себя, не напрасно поражен в отношении наших дел. Поистине, ржавчина порока не могла быть очищена никак иначе, как только через сожжение в огне. Итак, Тот, Кто подверг себя по доброй воле мучению, пришел без порока в Себе, чтобы должные мучения за наши беззакония были справедливо оставлены повинным в них посредством того, что Он примет сокрушение от их внуков. Поэтому, и напрасно и не напрасно поражается Тот, Кто смыл позор нашей вины Своими потоками крови, не имея в Себе Самом прегрешений.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ.
Стихи 4,5.—Отвечая, сатана сказал: «Кожу за кожу, и все, что имеет, отдаст человек за душу свою. Но простри руку Твою и прикоснись кости и плоти его и тогда увидишь, как он благословит Тебя пред лицом Твоим».
28. О сатане говорится, что он то узнает в Иисусе Христа, то сомневается о Нем. Достойно исследования то, каким образом он вводится в заблуждение любовью и терпением Христовыми. Речь сатаны то о себе, то о своих причастниках.—Злой дух, когда увидел нашего Искупителя блистающим Своими чудесами, воскликнул: «Знаем, Кто Ты, Святый Божий!» (Лук. 4, 34). Тот, кто так говорил, страшился Сына Божьего, однако, не зная силы Высшего Божества, подчас он, видя перед собой Некоего Подверженного страданию, считал Его только человеком. Ибо ему известно о многих ведущих образ жизни пастухов под видом святости, которым, однако, чужды сокровища любви, ибо они не размышляют о бедствиях других людей. Итак, он возгорелся против Него, – словно будучи научен по своему опыту, что никто не может ему противостоять, так как он многих соблазнил, – и поэтому сказал: «Кожу за кожу, и все, что имеет, отдаст человек за душу свою. Но простри руку Твою и прикоснись кости и плоти его и тогда увидишь, как он благословит Тебя пред лицом Твоим». Все равно, как если бы он открыто сказал: «Он не допустил душевное движение к тому, что было вне его, но станет быстро ясно, что он из себя представляет, если он испытает в себе самом то, что причиняет боль». Страстно желая осуществления всего этого, сатана сделал явным это не словами, но своими намерениями. А через своих членов он осуществил это: как словами, так и намерениями. Конечно, он говорит голосом своих приверженцев, когда они восклицают против пророка: «Положим древо вместо хлеба ему и истребим его от земли живых» (Иер. 11, 19). «Предлагать вместо хлеба дерево» означает то, что они пригвождением прикрепили к Его Телу древо креста; ибо они посчитали себя в силах истребить от земли живых Того, Кого видели смертным и умыслили погубить смертью.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ.
Стих 6.—Сказал же Господь сатане: «Вот он в руке твоей, только душу его сохрани».
29. Члены сатаны суть все живущие дурно. Рука сатаны есть власть его. Предав ему Себя, Господь заставил его послужить Себе.—Какой безумец поверит в то, что Создатель всего предается в руку сатаны? Однако кто из сведущих в Истине не знает, что членами сатаны являются те, кто живут дурно? Его членом стал Пилат, который не узнал Господа, Пришедшего ради нашего искупления, осудив Его до самого предела смерти. Итак, сборищем его служителей были те начальники Иудеев, которые направили свои усилия на то, чтобы извергнуть Искупителя мира из мира, преследуя Его даже до креста. Поэтому Господь, когда предает Себя ради нашего искупления в руки членов сатаны, что иное совершает, как не разрешает руке сатаны свирепствовать над Собой, дабы освободить нас как внешне, так и внутренне через то, что умрет внешне. Если мы примем, что рука сатаны — его власть, то будет справедливо сказать, что Христос потерпел против Своей плоти от руки того, чью власть над Своим телом испытал вплоть до заплеваний, ударов кулаками, уязвлений, до креста и копья. Поэтому, придя для страдания к Пилату, Он сказал, – в отношении, разумеется, Своей плоти: «Ты не имел бы власти надо Мною, если бы не дано тебе было свыше» (Иоан. 19, 11). Однако эту власть, которую Он дал сатане против Себя, Он заставил послужил Себе даже несмотря на то, что в ней сатана искал только своей корысти. Пилат, – то есть и сам сатана, который, поистине, был главою Пилата, – находился во власти Того, над Кем ему была дана власть; ибо Сущий выше всего, управлял тем, что терпел от преследователя во время Своего пребывания внизу на земле, дабы, потерпев гонение от злого ума неверующих, Он мог послужить к пользе веры всех избранных. Итак, праведно устраивал таинственным образом все то, в чем открыто позволял принять Себе страдание неправедно. Вот почему и было сказано на Вечери: «Зная, что все предал Отец в руку Его и что от Него пришел и к Богу идет, Иисус восстал от трапезы и положил одежды Свои» (Иоан. 13,3). Намереваясь идти в руку преследователя, Он знал, что в руке Своей содержит самих этих преследователей. Из этого знания Его, что Он содержит все, понятно, что Он владел теми, кто имели Его в своей власти; делая это с целью употребить ради пользы веры все то, чем будет неистовствовать против Него злоба, которую Он позволил по отношению к Себе. Итак, говорится сатане: «Вот Он в руке твоей», так как неистовствующий хотя и получил разрешение на мучение плоти, но, все же, послужил Его силе, сам не ведая того.
30. Показывается, что диавол не cмог победить душу Христа.—Заповедь охранять Его душу не означает запрещения искушать ее, но предвосхищает бессилие диавола в попытке победить её. Душа нашего Искупителя не приходит в смущение при искушении с такой же необходимостью, как потрясается наша, человеческая, душа, когда нам случится быть потревоженными искушением. Враг, хотя по попущению и возвел Его на вершину горы, хотя и показал себя имеющим царства мира, хотя и предложил Ему превратить камни в хлеб (Мф. 4, 8; Лк. 4, 4), не смог повредить своими искушениями уму Посредника между Богом и людьми. Противник приложил усилия, чтобы Ему принять внешнее страдание, но внутренне ум Христа остался неврежденным по причастию Его Божеству . И когда говорится, что «Он возмутился духом» (Иоан. 11, 33, 38), то нужно понимать, что Божество определяло, насколько быть смущенным Человеку. Будучи превыше всего Неподвижным, Он являл Себя изменяемым в полной мере немощи. Итак, пребывая в Себе Самом мирным, Он творил по Своему всемогуществу все, что было нужно для откровения Своего человечества, принятого Им, и даже явил Себя возмущенным.
31. Душой Христовой могут называться избранные. Они изымаются из власти диавола.—Правильная любовь есть не любить сильно ничего из сотворенных вещей. Как мы говорим, что душа любит тех, кому мы стараемся выразить глубины нашей любви, так под его душой может подразумеваться жизнь избранных. Сатана получает разрешение на поражение плоти Искупителя, но не допускается до души, то есть, получив для мучения Его тело, над избранными Его он лишается права владения. Когда плоть Искупителя умерщвляется на кресте, ум избранных укрепляется против искушений. Поэтому говорится: «Вот он в руке твоей, только душу его сохрани», как если бы было открыто сказано: