 | | | | | | | | | | | | | | | | |
|
|
Pearls of Chernomyrdin
А вот что касается, доживёт не доживёт — да все мы доживём. Доживём. В какой конфигурации? Должно быть, в хорошей конфигурации. И не надо делать из этого какой-то трагедии. (о выборах 2000 г.) А кто попытается мешать — о них знаем мы в лицо! Правда там не назовёшь это лицом! А раньше где были? Когда думать было надо, а не резать сплеча семь раз… А сейчас спохватились, забегали. И все сзади оказались. В самом глубоком смысле. А Черномырдин предупреждал. Были у нас и бюджеты реальные, но мы все равно их с треском проваливали. Будем отстаивать это, чтобы этого не допустить. В нашей жизни не очень просто определить, где найдешь, а где потеряешь. На каком-то этапе потеряешь, а зато завтра приобретешь, и как следует. В харизме надо родиться. Важнейший итог петровских реформ — создание благоприятных условий для западных деловых людей. Вас хоть на попа поставь, хоть в другую позицию — все равно толку нет! Ввяжемся в драку — провалим следующие, да и будущие годы. Кому это нужно? У кого руки чешутся? У кого чешутся — чешите в другом месте. Вечно у нас в России стоит не то, что нужно. Вообще-то успехов немного. Но главное: есть правительство! Вот Михаил Михайлович — новый министр финансов. Прошу любить и даже очень любить. Михаил Михайлович готов к любви. (о Задорнове) Впервые за многие годы отмечено сокращение сброса поголовья скота. Вряд ли должность определяет или дает мне какой-то вес. Ну куда же ещё больше нужно человеку, который все уже прошел. Все многое знает об этой жизни. Многое знаю. Может, даже лишнее. Все говорят, что недовольны итогами приватизации, и я недоволен, и не говорю. Все его вот высказывания, вот его взбрыкивания там… ещё даже пенсионером меня где-то вот, говорят, меня обозвал. Я не слышал. Но если я пенсионер, то он-то кто? Дед тогда обычный. (о Лужкове) Все те вопросы, которые были поставлены, мы их все соберем в одно место. Все это так прямолинейно и перпендикулярно, что мне неприятно. Вы думаете, что мне далеко просто. Мне далеко не просто! Вы там говорили, а нам здесь икалось, но я и к этому отношусь нормально. Всю теорию коммунизма придумали двое евреев…. Я Маркса с Энгельсом имел. В Югославии катастрофа. Катастрофа — это всегда плохо! Говорят, наш спутник без дела висит. У нас много чего висит без дела, а должно работать! Да такие люди, да в таком государстве, как Россия, не имеют права плохо жить! Действуйте, ошибайтесь, а мы поправим, как сказал президент. Депутаты все высказались, чтобы я шёл — избирался, точнее. Его реакция, она всегда, увидим, будет этот или не будет. Если не будет — значит, такая реакция. Если будет — то никакая реакция. (о Примакове) Если бы я всё назвал, чем я располагаю, да вы бы рыдали здесь! Если делать — так по-большому! Если не будет продвижения, меня без моего согласия уволят. Не уволят, а выгонят. (о переговорах в Югославии) Если я еврей — чего я буду стесняться! Я, правда, не еврей. Естественные монополии — хребет российской экономики, и этот хребет мы будем беречь как зеницу ока. Есть ещё время сохранить лицо. Потом придётся сохранять другие части тела. Заболел, кашляет ещё раз по-всякому. Но президент есть президент. (о Ельцине) Зачем нам куда-то вступать? Нам не надо никуда вступать! Мы обычно уж если начнем куда-то вступать, так обязательно куда-нибудь и наступим! Понимаете, Украина ставит этот вектор так перпендикулярно, что никому ничего не понятно. (о вступлении Украины в НАТО) Здесь вам не тут!И знаю опять, как можно. А зачастую, и как нужно. И кто бы нас сегодня ни провоцировал, кто бы нам ни подкидывал какие-то там Ираны, Ираки и ещё многое что — не будет никаких. Никаких не будет даже поползновений. Наоборот, вся работа будет строиться для того, чтобы уничтожить то, что накопили за многие годы. И с кого спросить, я вас спрашиваю? Эти там, те тут, а тех до сих пор никто ни разу… Изменений, чтобы дух захватывало, не будет. Иначе, чтобы кому-то что-то делать, нужно будет у другого взять или отобрать. И те, кто выживут, сами потом будут смеяться. К сожалению, мертвыми душами выглядят некоторые наши коллективные члены. Как кто-то сказал, аппетит приходит во время беды. Какую бы общественную организацию мы ни создавали — получается КПСС. Клинтона целый год долбали за его Монику. У нас таких через одного. Мы ещё им поаплодируем. Но другое дело — Конституция. Написано: нельзя к Монике ходить — не ходи! А пошел — отвечай. Если не умеешь… И мы доживем! Я имею в виду Конституцию! Когда моя… наша страна в таком состоянии, я буду все делать, я буду все говорить! Когда я знаю, что это поможет, я не буду держать за спиной! Когда трудно, мы всегда протянем… То, что надо. (о «руке помощи» Украине) Кого на следующих выборах изберут, мы будем с тем и работать. А кто там нам по сердцу, кто там ниже сердца - это уже другой разговор. Корячимся, как негры. (о планах работы правительства в сентябре 1998 г.) Кто говорит, что правительство сидит на мешке с деньгами? Мы мужики и знаем, на чем сидим. Кто мне чего подскажет, тому и сделаю. Курс у нас один — правильный. Локомотив экономического роста — это как слон в известном месте… Миссия МВФ уехала, и все сразу в панику — почему, за что? На кого обиделись? Много денег у народа в чулках или носках. Я не знаю, где — зависит от количества. Может сбыться. Сбудется, если не будем ничего предпринимать. Моя жизнь прошла в атмосфере нефти и газа. Мы будем проводить иностранную политику иностранными руками Мы будем уничтожать наше ядерное оружие вместе с Америкой. Мы всегда можем уметь. Мы выполнили все пункты: от А до Б. Мы до сих пор пытаемся доить тех, кто и так лежит. Мы помним, когда масло было вредно. Только сказали — масла не стало. Потом на яйца нажали так, что их тоже не стало. Мы с вами ещё так будем жить, что наши дети и внуки нам завидовать станут! Мы сегодня на таком этапе экономических реформ, что их не очень видно. Мы хотели как лучше, а получилось как всегда. (6.08.1993, на пресс-конференции по поводу денежной реформы июля - августа 1993 г.) Мы хотим идти вперед, но нам все время кое-что мешает. На любом языке я умею говорить со всеми, но этим инструментом я стараюсь не пользоваться. На ноги встанем — на другое ляжем Надо всем лечь на это и получить то, что мы должны иметь. Надо делать то, что нужно нашим людям, а не то, чем мы здесь занимаемся. Надо же думать, что понимать. Нам в жизни повезло, что это, по сути дела, историческое время выпало на нашу долю. Радуйтесь! Нам нет необходимости наступать на те же грабли, что уже были. Нам никто не мешает перевыполнять наши законы Народ пожил — и будет! Нас пытались нагнуть, но неудачно. Наш президент — он уже, по-моему, лет пять или десять денег в глаза не видел. Он даже не знает, какие у нас деньги. Наша непосредственная задача сегодня — определиться, где мы сегодня вместе с вами находимся. Не надо умалять свою роль и свою значимость. Это не значит, что нужно раздуваться здесь и, как говорят, тут махать, размахивать кое-чем. Не только противодействовать, а будем отстаивать это, чтобы этого не допустить. Некоторые принципы, которые раньше были принципиальны, на самом деле были непринципиальны. Нельзя думать и не надо даже думать о том, что настанет время, когда будет легче. Ни одна страна, кстати, в расплывчатом состоянии не встала с колен. Проводя расплывчатую политику. Я как раз за революционный здесь подход. Но если говорить о сегодняшнем заседании, то я дал бы конечно, удовлетворительную оценку. Я других оценок вообще не знаю. Но мы подсчитаем, и тогда все узнают. И мы в первую очередь. А если кто слишком умный, пусть сам считает, а мы потом проверим. И доложим, куда попало. Но пенсионную реформу делать будем. Там есть где разгуляться. Но я не хочу здесь все так, наскоком: сегодня с одним обнялся, завтра с другим, потом опять — и пошло-поехало. Да, так и до панели недалеко… Ну столько грязи, столько выдумки, столько извращений отдельных политиков! Это не политики, это… Не хочется мне называть, а то сейчас зарыдают сразу. Ну что нам с ним объединять? У него кепка, а я вообще ничего не ношу пока. (о Лужкове) Ну, кто меня может заменить? Убью сразу… Извините. Обвиняют в чем? В коррупции? Кого? Меня? Кто? США? Чего они там вдруг проснулись? Переживём трудности. Мы не такие в России, россияне, чтобы не пережить. И знаем, что и как надо делать. Посты вице-премьерские в такое время, как наше, — это все равно, что столб, на котором написано: Влезешь — убьет! Правильно или неправильно — это вопрос философский. Правительство — это не тот орган, где, как многие думают, можно только языком. Правительство — это такой сложный организм, если его постоянно менять, тасовать — только худший будет результат. Я это знаю, это была моя работа. Правительство обвиняют в монетаризме. Признаю — грешны, занимаемся. Но плохо. Правительство поддерживать надо, а мы его по рукам, по рукам, все по рукам. Ещё норовим не только по рукам, но ещё куда-то. Как говорил Чехов. Представлять Анатолия Борисовича нет необходимости. Все его знают, кто не знает — узнает. (о Чубайсе) Президент показал и ещё покажет. Прогнозирование - вещь сложная, особенно когда речь идет о будущем. Произносить слова мы научились. Теперь бы научиться считать деньги. Пусть это будет естественный отбор, но ускоренно и заботливо направляемый. (об увольнениях членов правительства) Работающий президент и работающее правительство — так это ж песня может получиться. Рельсы мы за шесть лет проложили, теперь дело за локомотивом. И чтобы рулевой был… с головой. Чтобы не вагоны им двигали, а он их тащил. Реформы в России — это не автомобиль. Захотел — остановился, захотел — вновь сел и поехал! Так не бывает! Россия — это континент, и нам нельзя тут нас упрекать в чем-то. А то нас одни отлучают от Европы, вот, и Европа объединяется и ведет там какие-то разговоры. Российско-европейская часть — она больше всей Европы вместе взятая в разы! Чего это нас отлучают?! Европа — это наш дом, между прочим, а не тех, кто это пытается все это создать и нагнетает. Бесполезно это. Рубль при мне обвалился? Вы что, ребята? Когда ж вы это успели всё? Наделали, значит, тут кто-то чего-то, теперь я и рубль ещё обвалил! (о кризисе 1998 г.) С налоговым сюрреализмом надо кончать. Сегодня мировая система финансовая понимает, что происходит в России, и не очень хочет, чтобы здесь было… ну, я не хочу это слово употреблять, которым я обычно пользуюсь. Сегодня ничего, завтра ничего, а потом спохватились — и вчера, оказывается, ничего. Сейчас историки пытаются преподнести, что в тысяча пятьсот каком-то году что-то там было. Да не было ничего! Все это происки! Сказано — сделано. Не понял — переспроси. Не понял с первого раза — переспроси ещё раз. Но выполняй. Не можешь — доложи, почему не выполняешь, по какой причине. Другого от вас ничего не требуется. Слышите, что ждут от нас? С-300. Это мы знаем, что это такое. Это не дай бог. Сегодня С-300. А завтра давай другое. А послезавтра третье. Вот это что такое. (о балканском конфликте) Страна не знает, что ест правительство. То, что там заявляют вот те, кого вы называете, я их даже не хочу называть этим словом, — их не должно быть там. У меня к русскому языку вопросов нет. У нас ведь беда не в том, чтобы объединиться, а в том, кто главный. У нас ещё есть люди, которые очень плохо живут. Мы это видим, ездим, слышим, читаем. — Успеваете ли вы заметить красивых женщин? — Успеваю. Но только заметить. Ничего больше. О чем горько сожалею. Умный нашелся! Войну ему объявить! Лаптями! Его! Тоже! И это! Сразу как это всё! А что он знает вообще! И кто он такой! Ещё куда-то и лезет, я извиняюсь. (о предложении Зюганова объявить войну НАТО) Учителя и врачи хотят есть практически каждый день! Хотели как лучше, а получилось как всегда (о первой чеченской войне) Хочу глубоко поблагодарить за выраженное доверие по поводу назначить меня послом на нашего соседского брата Республики Украины. Цены нужно поднимать, вы видите как: стоит Чубайсу только рот открыть, ему тут же сразу насуют, будьте любезны. Чем мы провинились перед Богом, Аллахом и другими? Черномырдину пришить ничего невозможно. Что говорить о Черномырдине и обо мне?Эти выборы обернулись для нас тяжелым испытанием. Это никогда больше не должно повториться. Это не тот орган, который готов к любви. Этот призрак… бродит где-то там, в Европе, а у нас почему-то останавливается. Хватит нам бродячих. Я бы не хотел, чтобы я тут кого-то сегодня охаивал там или там не признавал. Это уже дело председателя правительства. Я всегда думал, почему Косыгин ходил хмурый, никогда не улыбался, хотя вокруг все и улыбались, и целовались аж взасос. А потом, когда я сам стал премьером, я понял, как это тяжело... Я готов и буду объединяться. И со всеми. Нельзя, извините за выражение, все время врастопырку. Я готов пригласить в состав кабинета всех-всех — и белых, и красных, и пёстрых. Лишь бы у них были идеи. Но они на это только показывают язык и ещё кое-что. Я на Зюганова не могу обижаться. И не обижаюсь. У нас ведь на таких людей не обижаются. Я не дипломат. И не собираюсь быть дипломатом. И то, что мы достигли договоренности — абсолютно недипломатическим путем. Абсолютно. (о балканском конфликте) Я не думаю, что губернатор должен именно работать так, чтобы вредить. Я не тот человек, который живет удовлетворениями. Я ничего говорить не буду, а то опять чего-нибудь скажу. Я проще хочу сказать, чтобы всем было проще и понять, что мы ведь ничего нового не изобретаем. Мы свою страну формулируем. Я смогу работать с Селезневым, но с членами отдельными… я их в упор не вижу за их действия. Я тоже несу большую нагрузку. И у меня тоже голос сел. А я ведь даже вчера не пил. И другого ничего не делал. Я бы это с удовольствием сделал. | Short jokes Video humor Radio humor Anecdotes Aphorisms Cartoons Manga Fun site Easter eggs |